Николай Трой - Машина Ненависти

Почему-то при разговоре с Викторией Павловной она всегда стыдилась. И сама не могла понять чего: ну не молодости же, в самом деле? Может быть того, что ее внуки не могут обеспечить старость, а она, Даля, теперь на себя взвалила обязательства перед чужим ей человеком?

Пару месяцев назад Даля случайно заглянула в местный супермаркет. Как раз после завершения работы, с весьма приличным гонораром на карточке, ради которого другие трудятся по полгода. Заглянула, и сердце екнуло. В стороне от кассы, захлебываясь беззвучными старческими слезами, рыдала сгорбленная бабушка. Подслеповато перекладывала в ладони копейки, мелко дрожит в руке затертый пластиковый пакет.

Обычно вот такой же стыд охватывает Далю, когда она подает милостыню, а ее благодарят. Вроде бы доброе дело совершила, а как-то гадко становится на душе — у тебя кусок пластика на поясе стоит полштуки баксов, а тут за сто рублей благодарят. И трудно потом бывает перебороть это чувство, чтобы снова оказать кому-то помощь. Гораздо чаще проходишь мимо, трусливо пряча глаза…

Даля переборола. Не стыдясь насмешливых и брезгливых взглядов, утешила старуху, незаметно сунула ей в карман единственную из наличности пятитысячную купюру. А остаток вечера провела в бегах по аптекам и рынкам. Оказалось, еще бы неделю, и отказал бы организм Виктории Павловны. Узнав об истощении от врача, Даля сперва не поверила. Разве в современном мире еще умирают от голода?!.

— Ничего не нужно, — засмущалась Виктория Павловна. — Что ты все носишься со мной, старой?

Даля поняла, нужно действовать решительней:

— Мясца взять? На котлеты?

— Только если чуть-чуть, — это уже почти беззвучно, в сторону.

— Ага, — обрадовалась Даля, — тогда к вечеру ждите.

Даля вывела машину на трассу, сделала на магнитоле музыку тише. В айфоне голос сестры оборвал гудки:

— Далька?

— Привет. Слушай, какое мясо на котлеты нужно покупать?

— Не могу поверить! Даля, ты, наконец, одумалась?! Слава богу, конец пожизненному веганству…

— Я не себе, — нахмурилась Даля. Засигналили остервенело, какой-то чудак пошел на обгон справа, прямо по обочине.

— А-а, — погрустнела Ася, — ты все со своей бабкой возишься?

Даля промолчала.

— Далька, у меня к тебе тоже дело есть, — Ася, как обычно, не обращала внимания на такие глупые вещи, как паузы в разговорах или интонации. Если бы она не была художницей, весьма неплохого уровня, Даля бы назвала ее эгоцентричной эгоисткой. Именно так, с употреблением сразу двух синонимов. Ася одна из тех личностей, что искренне убеждены в собственной исключительности, а еще в том, что мир вертится лишь вокруг них.

— Какое?

— Я через пару дней улетаю в Нью-Йорк с одним приятелем, не могла бы ты за квартирой присмотреть?

— А ты надолго?

— На пару недель, может быть, — больше.

— Ладно.

Когда сестра все-таки соизволила дать бесполезную для вегетарианки информацию о котлетах, Даля быстро попрощалась. Тут же набрала новый номер, сверилась с распечаткой э-мэйла, и нажала вызов.

— Ну?

— Виктор Владимирович, — отчетливо проговорила Даля, — здравствуйте. Это Далия Верникова, вы оставляли заказ в «Синем Джинне»…

Секунду в трубке была враждебная тишина, потом излишне тягучий, будто пьяный голос обрадовался:

— А, исполнитель желаний, точно, на.

— Вы не против, если мы сегодня встретимся? Нужно обсудить детали.

Москва, 1 октября

Информация никогда не исчезает бесследно, такова уж ее природа. Даже если похоронить человека, единственного, кто знал секрет, все равно возникнут некие слухи. Это закон. А умному, как говорится, и намека достаточно.

Данил откинулся на спинку кресла. Откуда-то в руках появился ингалятор, Данил глубоко вдохнул, потом еще. Сразу полегчало, но для полноты картины не мешало бы еще витамины выпить. Однако едва он снова взглянул на экран, мысль испарилась.

Упоминания в сети об Алексее Торомышеве он нашел с легкостью. Но вот беда: двадцать девятого августа он испытал на себе силу притяжения, и после лебединого полета с крыши шестнадцатиэтажного дома стал на сантиметров десять тоньше. И шире… нет, не шире, а круглее, что ли.

Это существенно ограничивало возможности лучшего из виртуальных сыщиков Neo_Dolphin'а. Объект, не вызывающий резонанса в интернете — найти трудней.

За два часа поисков Данил узнал немного. Например, что двадцатишестилетний Торомышев нигде не работал после универа, но последние два года жил на очень широкую ногу. Интернет-магазин на его адрес отправлял только за последний месяц посылок аж на десять тысяч долларов. Все — высокотехнологические гаджеты. Выяснить где он брал деньги, так и не получилось. У суицидника не было ни друзей, ни девушки, ни родителей. Вообще никого.