Терентий Гравин - Азарт (СИ)

Может, несколько мешали восприятию постоянные вопросы от мелкого, которыми он пытался уточнить расы, уровни, географические названия, виды оружия и непробиваемость шмота. Но после окончания лечения и накладывания бинтов, я решил пробежаться по окрестностям и даже побывать на холме:

- Вы тут пока беседуйте, а я присмотрюсь с господствующей высоты. Мало ли, кто к нам в гости захочет пожаловать.

И, уже убегая, краем уха уловил прозвучавший от паладина вопрос:

- Слышь, Сандер, а этот Гром точно не НПСник?..

Что уж там мой напарник обо мне вещал, не ведаю. Но когда я вернулся и стал паковать на пристяжных тюки с добром и быстро разобранный нами блок, рыцарь на меня посматривал с б о льшим уважением. Раньше он меня видимо просто боялся, опасаясь обмана, а сейчас явно зауважал. А когда мы уже и его с натугой закидывали на седло, неожиданно меня спросил:

- Слушай, Гром, если я все-таки русский, то я обязательно должен вспомнить своё имя?

На что я его чисто по-братски успокоил:

- Ты, главное, пока не напрягайся, выздоравливай и становись на ноги. А там постепенно всё само прирастёт.

- А если всё равно не вспомню?

- Оценивают человека не по имени, а по его поступкам! - заверил я его, улыбнулся и посоветовал: - Главное, не спеши... Ну, с богом!

- С каким? - тут же ляпнул он. - Наш клан поклоняется светлому Сарцену.

- Вот с ним и трогаем! - не стал спорить я, живо вскакивая на Гнедого, и тронулся, возглавляя наш небольшой отряд.

Когда мы медленно ползли обратно, мне показалось, что гуль на площадке нас однозначно заметил. Потому что перестал ходить и явно пялился в нашу сторону. То ли наше количество ему не понравилось, то ли мельтешение стало надоедать. Но следовало взять данный факт на заметку. Не хватало только обострения конфронтации, когда у нас раненый на руках. Хорошо хоть Поедатель в нашу сторону ни одной из голов не смотрит: живые ему противопоказаны благодаря строгой диете.

Правда уже на пространствах второй долины мне пришла в голову ужасная мысль, которой я поспешил поделиться с Пятницей:

- Санёк, а если бы мы были с тобой на месте гулей. Как бы нам следовало поступить, чтобы многомордый червяк ринулся в нашу сторону?

Малой, несмотря на свою юность, думал недолго:

- Чанга бригасса! - что-то он часто стал повторять мои любимые конголезийские ругательства. - А ведь могут, уроды, и додуматься! Схватят по паре трупов из башни под мышки и побегут с ними ночью к нашему Соляному гроту, забросят за баррикаду и... А мы в тот момент дрыхнем!

- Вот-вот, и я об этом...

- Так что, придётся теперь нести постоянные дежурства? - и тут же парень произнес, словно мою мысль с языка сорвал: - Так, может, одну ночь переночуем, а завтра в путь, и здравствуй хутор вместе с картофаном!?

- Типа того... - я обратился в едущему рядом и слушающему каждое наше слово Чайревику: - Ты как? Завтра будешь готов к переходу?

Тот начал кивать, но сказал совсем другое:

- Не знаю... Тяжко мне что-то и дурно. И жарко... слишком...

Всё-таки раненый, сильно ослабленный организм, державшийся до последнего, видимо перестал бороться. Да и алкоголь преждевременно расслабил иммунную систему, что выразилось в том, что воин не захотел ничего есть из того, что мы ему прихватили. Сразу отверг, сказав, что поест после прибытия на базу.

Когда же мы добрались на прииск, Чайревик совсем раскис. Мы сняли его с коня, раздели прямо на столе возле буртов и уже в одном исподнем и бинтах отнесли в казарму. И, как бы нам этого не хотелось, но вдобавок к раненому мы получили ещё и больного. Всё-таки здешний пятичасовой ливень - не тёплый тропический дождичек, сделал своё гнилое дело.

Чайревик даже впал в беспамятство, когда тело его стало гореть от высокой температуры, и я уже в который раз пожалел, что не попросил у Аристарха Александровича Синицына упаковку антибиотиков. А ещё лучше - аптечку в полной комплектации вместо того же бинокля, или даже вместо армейской обувки. Сапожки я тут отыскал отличные, да и бинокль ообострившемуся зрению ни к чему, а вот с лекарствами - напряг.

Но кто ж знал, что так получится?!

Или, иначе говоря: знал бы прикуп, жил бы очень .

Ко всему прочему, задумавшись об опасности, мы решили всё-таки перестраховаться. Раз нам такая дикая мысль в голову пришла, то и хитрым гулям могло в холодец втемяшиться. Вот и дежурили мы с Санькой по очереди: два часа на выезде из ущелья, час возле больного и только час для сна. Примерно... Потому что я старался беречь и мал о го, чтобы он не выматывался. Как-никак, но именно на нём завтра с утра кормёжка, чистка лошадей и прочие хозяйственные заботы.