Дмитрий Кравцов - Третий источник

На подоконнике лежала початая пачка сигарет.

Толяныч закурил, решил, что пора бы заняться оценкой личного состояния, и направился в ванную. Глянул в зеркало и усмехнулся — на него смотрело лицо, прихотливо разрисованное разводами разных оттенков от синего до черного. Удавленник, бляха-муха, ей-ей удавленник! — дал он свое экспертное заключение. Да плюс разбитая бровь, следы ногтей через всю щетинистую щеку, и здоровенная шишка на лбу. Список можно было продолжать утомительно долго, поэтому Толяныч просто любовался собой некоторое время, в течение которого веселье его неудержимо росло и множилось, словно подопытные мухи-дрозофилы. С таким лицом можно только выпить, если конечно есть чего.

Он побрел назад к холодильнику, стараясь не наступить на Матрену, которая так бурно выражала свою радость, что чуть не сбивала с ног в попытках потереться.

Водка в холодильнике оставалась, и, что характерно — эта была «Звезда Севера». Вот так. Да еще почти полная бутылка!

Ну что ж, еще один виток, еще один круг замкнулся — подытожил Толяныч есть много, друг Горацио, такого, за что надо выпить. Ну раз надо, значит надо — с готовностью согласился удавленник в зеркале прихожей и подмигнул заплывшим глазом — за тебя, дружище! И уж в первую очередь за то, что вообще жив остался. Будь здоров! Эй, Фантик, третьим будешь?

Отзыва не последовало. Толяныч сделал первый мощный глоток, прямо здесь, не отходя от кассы. Потом выудил из недр холодильника зачерствевшую шпротину — фу, гадость какая! Судя по всему, прошло не меньше пяти дней. А это еще что такое? А… Братан Тропикл! Вот приятная встреча. И новый круг бытия, стало быть. Но от замешивания коктейля Толяныч решил воздержаться во избежание дальнейшего травматизма, памятуя о прошлом разе. Он решил прихватить бутылку с собой, но подзадержался, осмотрев входную дверь: замок был вырван буквально с мясом, с косяка свисали обрывки проводов.

«Как же я так умудрился?» — несколько раз вопросил себя, глядя на треснувший косяк, и не получил ответа. А может это поможет? — он глотнул Звезды Севера прямо из горлышка. Так, так, так… Напрягся, вспоминая, как попал домой, но вспомнить ничего не удалось. Лишь смутно проступили в памяти два здоровенных братка, одного вроде бы звали Сергей, а второго… Шульц? Точно, Шульц! И вроде бы какая-то девушка… Похоже, выпили… Ага, джин!!!

Через какое-то неопределимое время, шитое пунктиром стонов и матюгов, дверь удалось водворить на место, и даже прикрыть кое-как. Впрочем, расклад предполагает, что никакие двери не удержат гипотетических Мастеров-Кукловодов, если те решат нагрянуть.

Звонок коммуникатора стукнул по уху, но несильно. Толяныч подпрыгнул и замер, напряженно вслушиваясь, что скажет определитель. Предчувствие его не обмануло — номер неизвестен. Кто бы это мог?

Он нехотя снял трубку:

— Привет, братан! Как здоровье? Оклемался?

— Ну в общем да… — Голос казался смутно знакомым.

— Не признал? Это Шульц! — Сказано так, будто кореша навеки.

— А, Шульц… А я-то гадаю, кто это звонит. — С облегчением сказал Толяныч. Надо же! С чего бы это браток объявился? Ну подвез, ну помог, и что? — Я тут слегка еще плаваю. А так ничего. Спасибо.

— Это хорошо, братуха, если в натуре ничего. За дверь-то извини, ключа у тебя не было, вот и пришлось ее маленько того… Уже починил? Ну бывай, как-нибудь заедем к тебе. Привет от Суслика.

Ту-ту-ту…

Ну стало быть, за Суслика! Толяныч глотнул, но вкуса не почувствовал. Надо же, какие-то бандюки, а ты смотри — заботятся, а вот родная милиция…

— Глаз опух, в боку жжет — моя милиция меня бережет. Это жизнь, братан!!! — Громко процитировал он и повалился на Малютку, не выпуская бутылку из рук, дотянулся до определителя и прослушал список входящих звонков. Ни одного знакомого, естественно.

«А все-таки мы им там хорошо дали» — не без гордости подумал Толяныч, но тут же помрачнел от такого уже привычного «мы». Клон по прежнему пребывал в своей виртуальной коме, но ощущение умирания от этого менее реальным не становилось. Вспышка активности в подвале оказалась для Фантика мимолетной.

Чтоб перебороть холодок в груди, Толяныч совершил финальный глоток. Бутылка пересохла.

— Эх, Матрешка-картошка, одна ты у меня осталась. — сказал он и погладил кошкину спину, почесал ее за ухом. — Как, интересно знать, ты здесь оказалась, а?

Девочка тут же замурчала, а Толяныч уставился в потолок и закурил, а потом ему стало все равно. Он послюнявил пальцы и погасил сигарету. Матрена устроилась у него под мышкой — Толяныч ощущал локтем ее тепло.