Дан Лебэл - Homo Ludens. Начало

Принято.

Вот так‑то лучше, полосы пропали.

— Пошли что ли? — риторически задал вопрос дядя Миша.

— Жара много? — поинтересовался я.

— Тебе точно хватит! И даже мне достанется, — важно произнес главный банщик улицы.

— Я сильно париться не буду, — наверное, твёрдо хотел заявить Лёшка, но у него это не получилось.

— Я тебя чуть — чуть только попарю, — пообещал дядя Миша, отчего ребенок еще больше скуксился.

Так, за неспешной беседой, зашли в баню. Разделись, кинули пара и принялись наслаждаться. По крайней мере, я с дядей Мишей. Ребенок же приторно вздыхал и всем своим видом показывал, что вот — вот и ему станет плохо. Когда я был маленький, баня мне тоже не сильно нравилась, но уже в возрасте 14–15 лет пришло понимание внутренней и внешней чистоты, которую не сможет дать ни одна ванная мира. Слегка попарив подрастающее поколение, облили водой и отправили на пол, пришло время старших. Дядя Миша надел рукавицы, подал парку и понеслось. Уф, давно так меня не парили, двумя вениками да в два захода. Пока отдыхали в предбаннике, заметил, что не только защита от температуры и водяного пара поднялась, но и физ. резист увеличился на 0,5. Странно, в драках не рос, а от веников, которые по идее урона то не наносят, увеличился.

— Я отдохнул, дядь Миш, пошли теперь я тебя попарю, — предложил я.

— Ну, давай, удиви меня, — полушутя сказал он.

Удивлю, дядь Миш, еще как удивлю! Так, шапку на голову, на руки рукавицы, воду на камни. Сначала медленно, затем, всё убыстряя темп, начал парить, и когда силы стали заканчиваться врубил ускорение. Через 10 секунд моего субъективного времени, хотел запустить умение еще раз, но иконка была не активна. Черт, Энергии хватает, но, похоже, есть кулдаун. Но и этих 10 секунд хватило, наш железный дядя Миша скорым шагом вышел из бани. Отдышался, выпил кружку пива и молвил:

— Это где такому учат? А, Олежка? Давно так хорошо не было! — и принялся дальше поглощать пиво.

Помылись, ополоснулись и переодевшись в чистое пошли чаёвничать в дом семьи Стародубовых. Тетя Даша была статной женщиной, вот уж действительно муж и жена одна сатана. Угощали нас блинами со сметаной, собственной, между прочим. Никаким домикам в деревне и снился этот вкус настоящей домашней сметаны. Объелись и напились чаю на неделю вперед. Лешка стал клевать носом, пора и честь знать.

— Спасибо большое, хозяева! Пойдем мы, Лешку в город еще вести надо, — поблагодарил я семейство Стародубцевых.

— Не за что, Олежка, не за что, заходите, будем рады, — тетя Даша, она всегда такая, добрая и отзывчивая.

— Да, Олег, заходи, — уже не совсем трезвым голосом попрощался хозяин дома.

До города доехали быстро, не с чего было долго ехать, пробок нет. В квартиру заходить не стал, попрощался с Лешкой и подождал 5 минут, позвонил его матери. Убедившись что, чадо благополучно добралось до квартиры, попрощался. На чашку чая не пригласили и это очень хорошо. Было и было, когда уходишь — уходи. Добрался до дома, тоже без приключений, завёл машину во двор и уставился на пса. Пациент скорее жив, чем мёртв, продолжим. Уже почти привычным жестом, начал лечение. Пёс опять встал, походил и снова лег, утром продолжим. Зашел в дом, поставил чайник и пока он закипал, решил перекурить. Надо всё‑таки бросить эту вредную привычку, с увеличением уровней дебаф будет только расти, а реально отбросить копыта из‑за сигарет я не хочу. Затушив бычок, зашел в дом, уселся пить чай, люблю иногда зелёный перед сном. Стал проверять кулдаун ускорения, оказался полминуты. Много это или мало? Если будет серьёзный бой, то наверно мало. Хочется второй уровень открыть, прямо руки чешутся, еще хочется с Энергией поэкспериментировать, но надо спать, время уже позднее. Поставил будильник на девять утра и заснул.

"Темный — тёмный лес. Зима. На поляне горит костер, яркий, но не дающий тепла. За костром напротив меня висят два распятых на крестах человека. Неровный свет огня освещает страшные раны на их телах, от одежды остались только лохмотья. Крови нет, но они живы, я вижу, как шепчут их губы. Их глаза закрыты, на лицах застыло выражение боли и обреченности. Вокруг них ходит невысокая фигура в балахоне темно — серого цвета. Я не слышу звуков и не чувствую запахов, только жгучий холод. Он пробирает до костей, студит кровь и кажется, промораживает мозг. Пошевелится, и как‑нибудь согреться, я не могу, только смотреть. Вдруг фигура поворачивается ко мне, заставляя испытать ужас, и вытягивает правую руку в мою сторону, наверное, тычет пальцем, но балахон слишком длинен и этого не видно. Кажется, я даже забыл, как дышать. Пытаюсь разглядеть лицо, но под капюшоном только тьма. И вдруг я слышу голос, без эмоций, такой же пронизывающий, как и холод: ТЫ СЛЕДУЮЩИЙ!"