Александр Шакилов - Профессионалы

Ты касаешься лба и поправляешь белую ленточку-хатимаки. Обычно безотказная бредятина о «предназначении вещей» сегодня, похоже, пшикнула вхолостую. А жаль. ТАКИХ КЛИЕНТОВ надо игнорировать. Тогда они замолкают и больше не пристают.

Морду шлакоблоком – благо, имплантированный в нос моток золотой проволоки, проталкивает жёсткий каркас в мимические мышцы, закрепляя лицо в последнем, хмуро-сосредоточенном выражении.

Шаг на длину поперечного шпагата.

Но бабка забегает перед тобой, она как каменная глыба, завёрнутая в линялую голубенькую кофточку-кимоно. Она – кусок базальта, прихваченный почти телесного цвета гамашами и повязанный шерстяным платком, надёжно укутавшим поясницу, безжалостно уничтожаемую радикулитом:

– Я буду…

– Что?!

– …жаловаться!

– Жалуйтесь. Вызов принят сто двадцать одну секунду назад. Согласно Закону о Пожаротушении и профсоюзным нормативам для служб быстрого реагирования у меня ещё пятьдесят девять секунд личного времени. И не мешайте мне медитировать.

Хочется чихнуть. Очень хочется – слишком много людей думают о тебе нехорошо. Сейчас. Слишком много. Спазм, кровь.

Ты огибаешь живое препятствие, выбираешь относительно безлюдное местечко у переполненных миазмами мусорных контейнеров, недалеко от трансформаторной будки. И приседаешь прямо на асфальт – ягодицами падаешь, точнее новыми кожаными джинсами, ага, – да на грязный, истоптанный, заплёванный жевательным табаком асфальт.

В груди почти не болит – хорошо-то как!.. Просто сесть, успокоится и привычно дышать гарью… расслабиться, подумать о хорошем… Сакура-но хана-га сайтэ имас. Кадзэ соё-соё фуку…

– Молодой человек, что вы?!.. Как можно?!.. Сгорит… я буду жаловаться…

Вот прицепилась!!.. старая кошёлка!.. – ты легонько, аккуратно, чтоб не отломать мультифильтр дрожащими пальцами, выдёргиваешь сигаретку из мятой пачки. Вкусную, сладкую сигаретку, естественно «Firestarter Light» – настоящий, пожаробезопасный табачок со встроенным в угольную прослойку миниатюрным термодатчиком-транслятором. Принцип простой: если количество теплоты и концентрация кислорода в воздухе в радиусе метра от окурка не соответствует госстандартам Вавилона, то автоматически включается встроенный маячок, наводящий на очаг возгорания патрульные цистерны любителей из службы доверия 911.

Тушить окурки, ха-ха, самая работа для романтиков-мечтателей, обожающих лазить по штурмовым лестницам да с огнетушителями в зубах.

Порыв ветра осыпает мусорный киоск сдутыми из-под крыши искрами и углями. Сорвало кусок пылающего рубероида – парит, как дельтаплан; ты засмотрелся на свободный полёт… – рубероид ударил в крыло «газельки» скорой помощи. Плотненькая в нужным местах медсестричка, очень похожая на юную Савагути Мики, ойкнула и уронила в грязь упаковку, ага, уже не стерильной ваты. Вот ведь корова, прости Сува, дойная! – вымя есть, ещё и какое, а вот мозгами Будда обидел…

Жар ощущается метров с шестидесяти. Н-да… однако, полыхает не по-детски… – ты клацаешь золотым «ронсоном» и втягиваешь в бронхи дым. Если дом рухнет, зацепит два соседних здания: шестнадцатиэтажку, сестру-близняшку пылающей, и кирпичную девятину-пагоду…

А бабка всё не уймётся:

– А где брандспойт?! где вода?! Пена где?!

Ну, старая!! – и мёртвого достанет!! Все люди как люди, пожитки наспех собранные сторожат-караулят. Да на домашний очаг свой, высокий да панельный, поглядывают:

– Слышите, сосед, а из вашей квартиры, по-моему, сильней сверкает.

– Ага, и правда! Сильней, да. Зато у меня одна комната, а у вас четыре сгорит, да. Вон у вас уже и занавесочки на кухне прихватило. А вы, я помню, месяцок как евроремонт закончили, или ошибаюсь, да?..

Люди. Нормальные обычные люди. А эта, чтоб её! – вцепилась, как блоха в клок шерсти зооморфа:

– Нет, я вас спрашиваю! Где вода, где пена?!

– Пена в огнетушителе. Огнетушитель в машине. – Ты плюёшь в ладонь и окунаешь оранжевый кончик окурка в слюну. Вот бы так всегда – раз плюнул и… Ладно, пора, время вышло.

– Огнетушитель?! Где?!

– В маши-нЕ.

– Что?! Шутить изволим?! Я этого так не оставлю!.. – взволнованная хрипотца надламывается истеричным визгом. – Не подарю вам, слышите, не подарю!

– Оба-сан, не надо, не надо, бабушка! Не волнуйся, тебе нельзя, оба-сан… – весьма симпатичная девица, на вид лет восемнадцати-двадцати, обнимает перечницу б/у за плечи. – Не надо, он сделает всё, что сможет… Действительно сделает! Он же!..