Брюс Стерлинг - Распад

Прошло полчаса, и она, застонав, очнулась.

— У меня очень кружится голова, — хрипло сказала она.

— Я знаю.

Она пошевелилась.

— Оскар?

— Нас похитили.

— О! Да, я вспомнила. — Грета напряглась. — Они сказали мне, что у тебя травма. Что ты хочешь меня видеть. А когда я вышла из купола, они просто… схватили меня.

— И со мной то же самое, — сказал Оскар. — Они использовали нас как приманку друг для друга. Наверное, следовало быть более подозрительными. Хотя зачем? Невозможно жить, всех вокруг подозревая! И нет способа предусмотреть все на свете.

— Что они собираются с нами делать? — спросила Грета.

Оскар взбодрился и ожил. Он уже выбрался из черной пропасти страха и отчаяния и теперь беспокоился, чтобы Грета не провалилась туда же.

— Я не могу сказать ничего определенного, потому что не знаю, кто они. Но у них не было цели нас изувечить, так что, наверное, мы им для чего-то нужны. Все эти уловки с маскировкой и санитарной машиной и прочее. Это не те сумасшедшие, что раньше нападали на меня. — Он повысил голос: — Эй! Привет! Вы бы сообщили, чего хотите от нас!

Никакого ответа.

— Они могут слышать все, что мы говорим, — сказал он ей. — Здесь жучки, конечно.

— Хорошо, а могут ли они видеть, что мы делаем? Здесь черно как в бочке.

— Могут. Думаю, у них инфракрасные камеры. Грета обдумывала это в течение некоторого времени.

— Я очень хочу пить, — сказала она наконец.

— Жаль.

— Это сумасшествие, — сказала она. — Они собираются убить нас?

— Грета, это только предположение.

— Это гангстеры. Они собираются избавиться от нас. Значит, я скоро умру. — Она вздохнула. — Я всегда задавалась вопросом, что я буду делать, если узнаю, что вскоре умру.

— Действительно? — сказал Оскар. — Я никогда об этом не задумывался.

— Ты не задумывался? — Она пошевелилась. — Как ты мог не думать об этом? Это такой интересный вопрос. Обычно я придумывала себе, что я буду как Эвариста Галуа, ты знаешь, математик. Я записала бы все мои самые глубокие мысли и гипотезы в надежде, что кто-то поймет когда-нибудь… Знаешь, смерть универсальна, но знать, когда ты умрешь, — редкая привилегия. И поскольку никогда точно не может быть известно, когда ты умрешь, надо потратить пару часов и составить завещание. Правильно? Это рациональное заключение, учитывая факты. Я так и сделала однажды — когда мне было одиннадцать. — Она перевела дыхание. — К сожалению, с тех пор я больше не повторяла этот опыт.

— Это плохо. — Он понял, что Грета крайне испугана. Она стала болтливой. Собственные его страхи исчезли полностью. Они были побеждены вспыхнувшим в нем страстным инстинктом защитника. Это чувство опьяняло. Он готов был абсолютно на все, готов был использовать любой, даже самый незначительный шанс, чтобы спасти ее.

— Но мне уже не одиннадцать лет. И теперь я знаю, что взрослые делают в этой ситуации. Это не имеет никакого отношения к большим идеям. Это побуждает тебя к сексу.

Это была совершенно неожиданная мысль, и Оскар сравнил бы ее со спичкой, упавшей на пропитанные нефтью тряпки. Это было так убедительно, что он не смог ничего ответить. Он чувствовал напор одновременно страха и возбуждения, настолько сильный, что у него стала раскалываться голова. В ушах стоял звон, руки зудели.

— Так, — шептала она горячо, — если бы я не была привязана…

— По правде сказать, — он тяжело дышал, — я не против этого…

Заговорил динамик.

— Ну-ка прекратите там. Что за гнусность вы затеяли?

— Эй! Секундочку, — возразил мужской голос. — Пусть они расслабятся.

— Ты спятил? — сказала Уиллис.

— Девочка, ты не была на войне. Вечером накануне боя, прежде чем отправиться на смерть, — черт, да ты хочешь чего угодно! Чего угодно, только в юбке.

— Ха! — крикнул Оскар. — Так что, тебе не нравится? Заходи сюда и попробуй останови нас.

— Не выводите меня из себя.

— Что ты можешь нам сделать? Нам теперь нечего терять. Ты знаешь, что мы возлюбленные. Конечно, это наша тайна, но от тебя нам нечего скрывать. Ты только соглядатай. Нам на тебя плевать. Иди к черту. Мы можем делать что хотим.

— Это мне никогда не приходило в голову, — рассмеялась Грета. — Действительно, мы не заставляем их смотреть, что мы делаем. Они вынуждены наблюдать за нами.

— Черт, я хочу посмотреть на них, — сообщил похититель. — Мне нравится, как они держатся! Я даже включу для них музыку.

— Убери руки от радио! — скомандовала Уиллис.

— Заткнись! Я могу вести машину и смотреть, что они делают.