Сергей Фомичев - Серая Орда

Лохматый понял, что парню уже ничем не поможешь, а отбивать растерзанное тело не имеет смысла. Да и неизвестно, смогут ли они втроём справиться с нежитью. Ни зачарованного оружия, ни осины, никто из них не прихватил, а обычным железом упыря не напугаешь. Лохматый как-то даже забыл, что явился сюда вовсе не на подмогу бывшему товарищу.

Упырь оказался не один. Ещё два его собрата вылезали из каких-то щелей, подвывая и глядя чёрными гнойными глазами на пришлых людей. По всему было видно, что людей они недолюбливали. Из огненной дыры появился маленький упырёныш, с большой безобразной головой. Он смешно почесался и принялся тянуть что-то из дыры — то ли мешок, то ли ещё какого мертвеца. Но, завидев разбойников, бросил ношу, завыл писклявым голоском, булькая и пуская изо рта кровавые пузыри. Зубки упыриного детёныша отнюдь не уступали размерами клыкам взрослых сородичей.

Лохматый едва удержал своих парней от безрассудного бегства. Единственный из троих, он понимал, что поворачиваться спиной к мертвецам смертельно опасно. И не только потому, что те тотчас нападут со спины. Нежити вообще нельзя показывать страх. Ни при каких обстоятельствах. Людской страх для упырей всё равно, что пряность — только голод разжигает. Лохматый знал — из подобных встреч выходят живыми не самые сильные или бесстрашные, но самые рассудительные. И потому пятился медленно, лишь коротко оглядываясь, чтобы не споткнуться и не нарваться на упыриных собратьев.

В такую переделку ватажники попали впервые. О всякого рода нечисти они, конечно, были наслышаны, но до нынешней ночи большую часть разговоров о ней считали если не сказками, то делом давно минувших дней и совсем других мест. А тут на тебе — попали в самое логово. Надо же было этому Рыжему в городище бежать? Сам ведь предупреждал, страхи рассказывал. Теперь лежит вот с распахнутой грудью.

Переглянувшись и прекратив вой, упыри медленно двинулись на ватажников. Детёныш, не долго думая, присоединился к старшим. Сквозь разъедающий глаза дым, Лохматому показалось, будто из щелей лезут всё новые и новые твари. Его товарищи, опытом победнее, а духом послабее, и вовсе оказались близки к потере рассудка. Им чудилось, что тьма упырей уже скребёт когтями за стенкой городни, и вот-вот отрежет путь к отступлению.

Добравшись до открытого места, Лохматый, наконец, резко развернулся и бросился с вала вниз. Подручные, обгоняя друг друга, поспешили следом. Как только разбойники показали спины, брошенный город наполнился воем, словно сами развалины застонали от утраты добычи. Это только придало ватажникам скорости.

Поднимающиеся на подмогу парни, услышав эдакое и увидев перекошенные лица друзей, сочли за лучшее отступить вместе с ними. В этот раз, все как один, легко перескочили ров, даже не заметив преграды.

Те, кто не успели к погоне или вернулись на стоянку ещё раньше, сидели теперь возле костра и подогревали над огнём мясо. Разговор шёл уже совсем о других делах, возможно очень далёких, так как разбойники изрядно удивились, завидев несущихся полным ходом вожака с товарищами.

— Уходим! — заорал Лохматый, врываясь в стан. — Быстро! Собираем всё и уходим. В городище такая чертовщина творится, что кровь стынет. Рыжего сожрали и за нами уже потянулись. Нужно уносить ноги.

Недолго думая, ватажники вскочили и принялись заводить коней на лодки. Впопыхах накидали туда же не собранный толком шатёр, прочие вещи. Всё это время, вооружённый до зубов, Лохматый с несколькими ватажниками, прикрывал шайку со стороны городища. Наконец, всё погрузили и отошли от берега с такой спешкой, что сторожа прыгали в лодки уже на ходу.

— А он, дурак, делиться не хотел, — донеслось из уплывающих в ночную тьму лодок. — Теперь уж ему серебро ни к чему.

Плеск вёсел стих и над древним городищем восстановилась мрачная тишина.

Рыжий пошевелился. Охнув, открыл глаза.

— Ушли? — спросил он стоящего рядом упыря.

— Со всех ног улепётывают, — заглянув в бойницу стены, ответил тот вполне обычным человеческим голосом. — Даже костёр, чудаки, не погасили.

Рыжий поднялся и потёр затёкшую отлёжанную руку. Потом принялся сдирать с себя окровавленные подобия ран. Сделанные из смешанной с воском белой глины с добавлением древесного дёгтя, они выглядели точь-в-точь настоящие. Для правдоподобности раны полили поросячьей кровью.

Упырь ворчал рядом:

— Ты бы Ромка завязывал с такими делишками. Второй раз тебя отбиваем. Случись, на настоящих разбойников напоремся, да ещё, если колдун какой при них будет — раскроют всю хитрость. А то не побоятся — мало нам всем не покажется.