Дмитрий Самохин - У черного дуба с красной листвой

По лицу Ника забегали гримасы. Теперь сразу понятно стало, почему его Красавчегом назвали. Стоило ему начать кривляться, как все бабы его. Может, это магия какая. Хотя какая магия? Индивидуальность у него такая. У каждого альтера своя индивидуальность. Вот Красавчег бабам нравится умеет. Разве это опасное свойство. Но обычные люди считают, что да, поэтому и упекли Ника, как и всех остальных в Большой Исток. Правда, живется нам тут намного лучше, чем снаружи. Ведь здесь все свои. А там я себя чувствовал чужим, лишним среди толпы.

– Ты не поверишь, я вчера с такой девчонкой познакомился, – мечтательно вздохнул Ник, закатывая глаза в воспоминания.

– Вот избавь меня от подробностей. Не хватает мне еще этого для красоты ощущений. Итак, Дракончик все утро испортил, а тетушка Пью приперлась ко мне в семь утра и спать не дала.

Я провел ладонью себе по горлу, показывая где я видел весь этот мир с его проблемами. И для убедительности своих намерений добавил:

– Подбрось да выбрось.

– Ну, ладно, если ты не хочешь слушать про то, какой у тебя друг счастливый. То я тебе расскажу про другое, – радостно заявил Ник Красавчег.

Отчего-то чутье подсказывало мне, что разговор опять пойдет про женщин.

– Ладно, делись, что ты сияешь как начищенный пятак, – разрешил я, прихлебывая пиво из большой кружки.

Захотелось курить. Я достал трубку, старательно ее набил, поджег табак и затянулся. Крепкая зараза. Табачок из-за кордона мне Ванька Бедуин таранит. Куда не посмотри, весь мир вокруг него крутится.

– Я тут по дороге в «Зажигалку» такую девчонку видел. Огонь. Черненькая. Сиськи во, попа ВО! Ножки стройные. И я ее не знаю, – развел руками Ник Красавчег.

– И что тут такого удивительного? – поинтересовался я. – Ты, конечно, мужик видный, но в Большом Истоке женщин много.

– Да дело не в этом. Понимаешь, идет вся такая краля, принцесса из народа, а в руках чемодан тащит.

– И что? Подбрось и выбрось, чемодан – удивительное дело. Ты Красавчег ближе к телу, точнее к делу, – потребовал я.

Как бы я не старался показать, что новость мне не интересна, но отчего-то чемодан приковал мое внимание. Может у Ваньки Бедуина конкурент появился. Теперь чемоданами контрабанду таскать будет.

– Да тут не в чемодане дело. Вернее конечно в нем, но скорее в контрасте, – неожиданно выдал Ник.

– Теперь я понял, что ничего не понял, – зло заявил я. – Зеленого на тебя нет. Сейчас бы голову отгрыз за такие умные слова. Надо к народу поближе быть, да попроще, чтобы каждый орк с тремя классами образования и длинным коридором тебя понял.

– Я вот что имел ввиду, Крейн. Девушка вся такая принцесса, одета шикарно, все такое яркое, ухоженное. А тут чемодан. Ему лет сто еще в прошлом веке исполнилось. Весь такой потертый, засаленный, громоздкий, с большими ржавыми застежками. В общем, на какой помойке она откопала этот чемодан, один создатель знает. И теперь меня гложет вопрос. Зачем он ей потребовался, чемодан этот.

– Я тебе удивляюсь, Красавчег. Вроде мужик взрослый. Опять же шериф. А ведешь себя как мальчишка, подмышек не нюхавший. Ну если тебе так интерес раздуло, подошел бы к девушке и снял опухоль. А то весь день мучиться будешь, а ночью страдать.

– Прав, Крейн. Чертовски прав. Вот сейчас сижу и думаю. Правда, чего я не подошел. А ведь тогда прошел мимо, цепанул взглядом, удивился, но растерялся как-то, – озаботился сильно Красавчег.

– Стареешь, Ник. Подбрось да выбрось. Раньше бы ты не позволил себе такую роскошь, как растерянность. Подумаешь девушка. Ты когда в последний раз перед девушкой дар речи терял и превращался в слизень. На тебя это не похоже, Ник. Померь температуру, пока череп не взорвался.

– Прав ты, Крейн. Как всегда. Чего-то хватку теряю. Может, пора на пенсию.

Я прикончил кружку с пивом и задумался, стоит ли брать вторую. Или для одного утра один Гинесс это вполне достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым.

– Если ты уйдешь на пенсию, что тогда случится с Большим Истоком? Народные волнения и восстание обезьян. Лучше сиди на месте, так всем спокойнее. К тому же какая пенсия в неполные сорок. И не мечтай даже.

Все-таки я решил, что вторая кружка будет лишней. Мало ли что сегодня еще приключится, а я уже под градусом. Утреннее воздержание приводит к лучшему взаимопониманию с народом.

– Есть предложение, – сказал я.

– Весь во внимании, – сгримасничал Красавчег.

– Чемодан был тяжелый?

– Пушинкой его назвать сложно, а до бетонной плиты чутка не дотягивал.