Евгений Серебренников - Падение «Патриархов»

Извещение, мягко говоря, удивило Стивена, оно гласило:

«Рекомендую приказ проигнорировать, нос высовывать минимально. Крот. Дезинформация. Существование ордена на кону. Сообщение удалить после прочтения».

Скелдсон вышел к группе в кают-компанию, бормоча что-то про русских под нос:

– Ребята, есть разрешение от ордена всех распустить на два месяца, – сообщил Стивен. – И есть информация, что приказу лучше не следовать. Если кто-то хочет на два месяца вернуться в привычную жизнь, то я никого держать не буду, только прошу, если вдруг начнется заваруха, прямиком сюда. Тем же, кто останется, я сообщу, как дальше действовать.

– Есть, сэр, – ответила группа.

Четверо собрали свои семьи и уехали по своим домам, трое остались. Стивен им объяснил, что работать, учиться и прочее не возбраняется, но только на защищенных машинах и с минимальным пребыванием на открытой местности.

– Фрост, отвечайте прямо на вопрос, – начал инквизитор. – Чем дольше вы увиливаете от ответа, тем больше во мне растет подозрение в вашей причастности к активации ложной тревоги, а также в заговоре против ордена и человечества.

– Росси, инквизитор хренов, учишь их, кормишь, а они тебя потом под микроскоп и на детектор лжи. Ты постеснялся бы меня допрашивать, я тебе в деды гожусь, – упирался Творец.

Мигель Мария дель Росси покачал от бессилия головой:

– Видимо, мне ничего не остается делать, как применить последнее средство. Вы знаете, чем это грозит?

– Шельмец, давай заново, что-то мне не хочется на неделю мигреней и галлюцинаций, задавай свои вопросы, – сдался Творец.

– Вы отдали приказ о мобилизации боевых групп? – спросил дель Росси.

– Да!

– Что послужило причиной принятия такого решения? – продолжил дель Росси.

– Поступила аналитическая информация, что вероятная дата открытого «их» явления придется на указанный в сообщении срок, – ответил Винсент Фрост.

– От кого было сообщение?

– От кого-то из Азии, – ответил Творец.

– Пришлите мне этот доклад в течение часа, – приказал дель Росси.– Более вас не задерживаю, можете идти в свои апартаменты.

– Отлично, запарил ты меня Мигелюшко, – съязвил Творец.

Дель Росси метнул пронзительный взгляд на Фроста, но ничего не сказал.

Винсент Фрост, Творец Австралии, был немолод, за шестьдесят, в ордене служил с шестнадцати лет. Рост метр семьдесят, глаза голубые, волосы седые. Творцом стал благодаря активной жизненной позиции, прямоте в высказываниях и полезным делам для ордена.

Мигель Мария дель Росси, кареглазый уроженец Мадрида двадцати семи лет, ростом метр семьдесят два, потомок тех, кто выстоял в древности. Фамилия за века изменила фонетическое звучание и обрела приставку, и в то же время не потеряла своего значение «с Руси». О своем предназначении служить ордену знал с семи лет. В шестнадцать, когда по традициям ордена происходит инициация и определение дальнейшего пути, Мигель с непомерной гордостью и ответственностью принял возложенную на него миссию.

Инквизитором он стал случайно, ему пророчили потрясающую карьеру в боевой группе в качестве Аса до тех пор, пока не проявился его дар. Однажды для расследования очередного инцидента необходимо было допросить свидетеля, мужчину лет сорока. Мигель задавал стандартные вопросы, как вдруг внутри себя услышал тоненький детский писк: «Он врет». Ас прервал допрос на несколько минут – голосок пропал. Но как только Мигель повторил тот же стандартный вопрос, голос снова зазвучал – несколько тише, чем в первый раз. Продолжая выяснять различные обстоятельства инцидента, Мигель и в третий раз задал этот вопрос – писк опять возник. Свидетель начал явно нервничать и путаться в показаниях. Дель Росси сделал вывод, что свидетель действительно лжет. Случилось это в канун двадцать первого дня рождения Мигеля. Некоторое время он скрывал свою необычную способность, однако все-таки рассказал своему Асу. Мигеля сразу перебросили в штаб ордена, где на протяжении трех лет тренировали и развивали его дар. Постепенно он научился соотносить тембр и силу голоса с эмоциональным состоянием человека и степенью его лжи.

Творец вышел из комнаты допроса и направился в свои апартаменты. В голове у него был полный сумбур, точнее эту кашу мыслей описать нельзя. Винсент Фрост всегда был лоялен к ордену, более того, всегда был за активное развитие всяческих наступательных систем и не мог поверить, что стал причиной возможного раскрытия всего ордена. Винсент мог только молиться, чтобы ложная активация боевой тревоги не помешала в момент реальной опасности выжить хоть кому-то из членов ордена. Фрост помнил до мелочей тот день, за исключением тех тридцати минут, в которые он якобы отправил сообщение о тревоге.