Роман Злотников - Император людей

Трой замолчал. Гмалин также сидел молча, ожидая, пока его друг выскажет все, что собирался.

– Но иногда случаются моменты, когда возможно изменить любой закон. Неважно, сколь сильную традицию или привычку несет он в себе. Это случается только в тот момент, когда соблюдение закона, а также охраняемой им привычки или традиции гибельно.

Трой снова замолчал. Гном, тоже не говоря ни слова, смотрел на Троя. Ибо явно понимал, что тот еще не закончил.

– Но это возможно, – снова заговорил Трой, – только в том случае, если, во-первых, народ действительно осознает, что соблюдение закона гибельно, а во-вторых, не менее ясно понимает, что этот закон, освящаемый традицией и привычкой, суть именно закон, традиция и привычка, а не непременная часть жизненных основ, нарушение которых разрушит и саму жизнь.

Трой сделал очередную паузу и упер в Гмалина напряженный взгляд. Гном медленно кивнул. Трой улыбнулся.

– Если бы передо мной сидел владетель Подгорного трона, а вокруг бы простиралось Подгорное царство – я бы даже не заикнулся. Потому что даже если бы Подгорный трон попал в подобное отчаянное положение, он все равно и помыслить не пожелал бы о том, чтобы обратиться к подданным с подобным предложением. Но здесь не Подгорное царство. И твои подданные – не закосневшие в тысячелетней неизменности его обитатели, многие из которых ни разу в жизни не видели человека и потому судят о нем только понаслышке – из уничижительных баек и анекдотов. Все вы изгои, прожившие среди людей не один десяток лет. Изгои, которые только что обрели дом и рискуют его лишиться. Неужели ты думаешь, что твои подданные настолько глупы, чтобы не понимать этого, и ничем не отличаются от спесивых обитателей Подгорного царства, делающих вид, что лишь с большим трудом способны терпеть рядом с собой низшую расу? – Трой замолчал. Гмалин несколько мгновений переваривал его слова, а затем ухмыльнулся:

– А ты, значит, считаешь, что пара-тройка десятилетий рядом с людьми может что-то изменить в каменной голове гнома? Мы потому и сбегаемся сюда толпами, что нам осточертела жизнь среди вашего племени, а здесь есть шанс вновь устроить все так, как нам нравится.

– И то может осуществиться, только если вам удастся сохранить ваш новый дом. Иначе разговор о любых шансах – просто сотрясение воздуха. А я не вижу иного способа это сделать. К тому же никто не говорил, что твоим подданным, да и тебе в конце концов это должно непременно понравиться. Ты и твои подданные должны лишь согласиться это вытерпеть . Причем лишь до тех пор, пока мы не отразим врага и не отстоим наш новый общий дом. А уж там дальше устраивайте свою жизнь как пожелаете.

Гном грустно усмехнулся:

– А вот это уже вряд ли получится.

Трой ожидающе смотрел на него, но глубоко в его глазах Гмалин увидел искру понимания. Но не высказать до конца свою мысль не смог.

– Кровь людей на священных мостовых Каменного города, пролитая ради его защиты, вряд ли позволит нам сделать вид, что ничего не было, и как ни в чем не бывало вернуть прежние порядки. Да и ты ведь тоже не собираешься нам этого позволять, не так ли?

Трой медленно кивнул:

– Да, кое-что я хочу изменить. Ибо не могу допустить даже малейшего шанса на то, чтобы повторилась история прежнего Арвендейла. Когда люди, гномы и эльфы жили вроде как вместе, но каждый сам по себе. И когда на герцогство обрушился враг, он сумел разгромить всех поодиночке. Причем так, что ни первые, ни вторые, ни третьи даже не подозревали, что произошло с остальными.

– Ну да, ты еще эльфов сюда приволоки, – проворчал гном, но, бросив на Троя косой взгляд, поспешно отвел глаза. Ибо выражение лица его друга и герцога ему о-о-очень не понравилось. Впрочем, при чем тут выражение? Гномов не хватало даже на то, чтобы укомплектовать расчеты метательных машин, что уж говорить о бойницах стрелков? Но следующих предложений, которые могли бы поступить от Троя, Гмалин сейчас слушать не желал. С этими бы разобраться. Поэтому он поспешно переменил тему:

– Ну ладно, с делами закончили. Пора и пообедать. Хирдтинг соберем после ужина. Торопиться с этим делом не стоит. Пусть мастера и глиниды изрядно поднабьют брюхо и придут в благодушное настроение. А то они могут не дать тебе даже изложить до конца твои бредовые фантазии, что бы ты там ни думал по их поводу.

– Мне?

– А кому? – возмутился гном. – Неужели ты думаешь, что я рискну хотя бы открыть рот на хирдтинге? Ты у нас герцог – вот и отдувайся.