Роман Корниец: Камень: Ленинград 41-го

По заснеженной улице пронеслась сирена, начали раздаваться хлопки, и вдали над одним из зданий показались десятки черных точек, оставляющих за собой светлый шлейф. Они приближались все ближе. На улице люди, проходящие с тюком, резко кинулись в полуразрушенное здание напротив. Женщина, тащившая за собой санки, на которых было что-то объемное, завернутое в ткань, также ринулась в здание, и тянула санки по мере приближения объектов.

И вот в небе уже отчетливо виднелись темные внушительных размеров крылатые машины. Монотонный гул моторов заполнил тишину падающего снега.

– Лиз, немецкие самолеты, – закричал Ваня, показывая в сторону воздушных суден. В этот момент из самолетов посыпались многочисленные бомбы, и дом начало трясти. Несмотря на то, что самолеты бомбили дом, расположенный неподалеку, некоторые бомбы долетали до разрушенного дома и разрывались рядом.

Ваня и Лиза кинулись на пол.

– Голову руками прикрой! – крикнул Ванька, помогая сестре.

Волна щепок и штукатурки накрыла детей. Дом еще раз дрогнул. Самолеты пролетели.

– Ваня! – дрожа от ужаса, закричала Лиза, – я домой хочу!

То ли почудилось Ваньке, то ли взаправду, а среди шума он услышал «мяу». Дети подняли головы. На входе в комнату стоял кот Тимофей. Еще раз мяукнув, он поднял лапу и выскользнул в том же направлении. Ваня сразу же потянул сестру за руку, и, усыпанные остатками штукатурки, дети поднялись и ринулись к выходу из комнаты.

Преодолев дверной проем и вбежав в коридор, дети резко остановились. Внизу зияла пропасть, лестница была разрушена. Вдоль этой дыры с их стороны виднелась небольшая дорожка по длине стены, ведущая в соседнюю квартиру.

– Лиз, нам туда!

– Боюсь, Ваня! Это все равно, что по канату идти над пропастью!

Действительно, дорожка вдоль стены была слишком узкая, а кое-где торчали куски конструкций.

Тем временем уже было слышно, как подходили новые самолеты, и бомбежка начиналась снова. Выхода уже не было, кроме как туда пробираться.

– Давай, я с тобой. Иначе нам не спуститься отсюда. Еще эти самолеты… Быстрее, проходи!

Лиза, глубоко вздохнув, начала двигаться вдоль стенки по тонкой дорожке, тянущейся в уцелевшую комнатушку, ощупывая каждый сантиметр кирпичной кладки. Маневрируя между пропастью и стенкой, мальчик осторожно двигался за сестрой. Трудно было идти Лизе, ведь нужно было держать равновесие, но тяжелые куртка и штаны не по размеру свисали.

Неподалеку раздалась канонада, видимо упали бомбы, и здание затряслось. У Лизы соскользнула ножка. Большой сапог чудом едва не слетел с ноги девочки. Она тотчас схватилась за торчащую из стены арматурину и при помощи Вани подтянулась. «Лиза, поднимайся, вот так…», – проговорил Ванька.

Здание трясло еще интенсивней. В воздухе висело облако пыли, воздух был пропитан запахом гари, повсюду сыпалась штукатурка. Гул самолетов и эхо разрывающихся бомб не прекращались.

Лиза, прищурившись, ступила на уцелевшую часть лестничной площадки. Вслед за ней и Ваня. Дети зашли внутрь разрушенной квартиры, где стояли, словно на обрыве: до первого этажа тянулась бледно-красная горка кирпичей, верх которой прилегал к кусочку поверхности, где теснились дети.

– Пойдем, спустимся вниз, – прогремел Ванька. – А то замерзнем в миг.

Чуть пройдя вперед, Ваня протянул руку сестре. Лиза одобрительно кивнула и дрожащими ногами начала спускаться.

Они осторожно спускались на первый этаж. Лежащие под ногами припорошенные снегом остатки стен расходились под ногами и скатывались. Ноги скользили. Особенно трудно было не пораниться и не покатиться кубарем. Показался торчащий из-под снега изогнутый кувшин самовара с поддоном, заснеженные ножки которого давали отблеск света на фоне заснеженной горки. Поддувал ветер.

А когда они спустились, на мгновенье наступила тишина. И вот рядом с домом кто-то неразборчиво закричал. В ответ: «Сюда, товарищи! Сюда!»

– Анна Ивановна с Лиговского, – кто-то воскликнул.

– Погоди, Лиза, я посмотрю, – сказал Ванька и, выйдя на улицу, осторожно высунул голову поверх лежащей рядом с домом горы мусора. Ваня увидел множество осколков стен, рассыпанных по улице. Прямо перед ним лежал человек, укутанный в пальто. Рядом с ним лежали перевернутые скорченные санки, а неподалеку у упавшей стены столпилась небольшая кучка людей. Женщину, которую они водрузили на носилки, сильно кричала: «Сынок, Сынок! Отпустите!»

Когда люди начали удаляться, взору Ваньки открылся мальчик, лежащий на багровом участке снега. Сидя на корточках, Ваня вздрогнул. Его руки резко подались назад, и он присел. Ведь перед ним был, возможно, мертвый человек…