Ирена Сытник - Наследница Нира

– Ты слишком много думаешь и всё неправильно… У меня руки чешутся, надавать тебе по морде! Ступай на кухню и принеси еды! А то окажешься в карцере сам!

Ординарец выскочил за дверь.

– Он хоть и тупица, но исполнительный малый, простим его, – усмехнулась Ийя. – Ну что, милый, будешь ещё убегать?

Эдар бросил на господина злобный взгляд, но отрицательно качнул головой.

Ийя усмехнулась.

– Ты, дурачок, подумал, что я хочу с тобой переспать? Да я подшутил над тобой, потому что давно заметил, как ты косишься в мою сторону. Можешь не беспокоиться за свою мужественность – я не мужеложец.

Эдар недоверчиво посмотрел на господина и украдкой облегчённо вздохнул.

Ксен притащил полный поднос всевозможной еды. Ийя разделила её на несколько частей и сказала:

– Будешь есть постепенно, а то схватит живот. Не хватало ещё, чтобы ты тут загнулся…

На следующий день Ийя отправила его назад в город, в домик, и оставила одного. Она, как и прежде, навещала его, но никогда не оставалась на ночь. Даже друзья заметили, что визиты ди Аеса к «пышке» странно сократились, и начали интересоваться:

– Ты что, поссорился со своей пышкой? Или нашёл другую вдовушку?

– С чего вы взяли?

– Ты не ночуешь у неё уже больше месяца. Что случилось?

– Да к ней приехала тётка из Буссема, старая чопорная карга, и нам приходится изображать мальчика и девочку…

– Так ты что, уже месяц постишься?

– Я этого не говорил… Но наши быстрые совокупления похожи на случку… Я уже устал от этих встреч украдкой. Скорее бы старая ведьма уезжала!

– Ну, так, может, гульнём? – предложил лейтенант. – Одна местная купчиха держит несколько хорошеньких рабынь, которых сдаёт состоятельным клиентам… Девочки обучены, ухожены, за ними присматривает домашний лекарь… Правда, удовольствие это дорогое, но стоит своих денег.

– Соблазнительно… – усмехнулась Ийя. – Но… Не буду. Если пышка узнает… а она узнает – она ещё из тех проныр! – не сносить мне головы. А я не хочу с ней ссориться. Скоро тётка уедет, и тогда мы наверстаем всё упущенное!

– Ну, как знаешь, – не стал настаивать товарищ.

Несколько дней Ийя не заглядывала в домик в переулке. У Эдара был запас еды и воды, а её присутствие его только напрягало. Но, как-то вечером, после очередных посиделок с друзьями, перед возвращением в крепость, девушка решила заглянуть домой.

Солнце только опустилось за горизонт и город окутали прозрачные вечерние сумерки. Ийя подъехала к воротам и уже хотела спешиться, чтобы открыть их, как услышала женский визг и смех, донёсшийся со двора. Она удивилась. Ей показалось, что она ослышалась, но тут вновь послышался женский смех и голос:

– Ох, шалунишка, ты делаешь мне щекотно!

Движимая любопытством, Ийя встала на седло и взобралась на стену. Бесшумно спустившись на другую сторону, обошла дом и заглянула в сад. Здесь, под сенью цитрина, она увидела две голые, сплетшиеся в любовном экстазе фигуры. Одна принадлежала Эдару, а вторая какой-то молоденькой девчонке.

Вначале Ийя опешила, а потом её охватила ярость. Она подскочила к беспечным любовникам и начала хлестать их плетью, висевшей на запястье. Женщина в ужасе завизжала, а Эдар вскочил, как ужаленный. Голубые глаза вспыхнули яростью, и он с кулаками бросился на господина. Но Ийя легко отбила нападение, перебросила мужчину через себя и нанесла ему удар по шее, от которого он потерял сознание, ничком распластавшись на земле.

– А ну, пошла отсюда, шлюха! – прикрикнула она на визжащую девицу.

Та, схватив в охапку свои вещи, опрометью бросилась к воротам.

– Ещё раз увижу здесь – убью! – крикнула ей вслед девушка.

Пока Эдар валялся в отключке, Ийя ввела во двор коня и заперла ворота. Отвела его в стойло, расседлала и дала корм. Когда вышла во двор, Эдар уже пришёл в себя и натянул штаны. Взгляд, которым он наградил хозяина, не предвещал ничего доброго. Ийя ответила ему таким же.

Пройдя в дом, зажгла свечу и села у холодного камина. Ярость ушла так же быстро, как и вспыхнула. Девушка задумалась. Что это с ней? Неужели, она ревнует? Если ревнует, значит, любит? Любит этого немого неблагодарного раба? Ну, а если и любит, что с того? Разве она не виолка, разве не сама выбирает, кого любить? Чего она ждёт? Почему не откроется, не скажет просто: вот она я, возьми меня? Что её сдерживает: страх или стыд? Эдар никому не сможет рассказать о её тайне – ни о том, что она женщина, ни о том, что ещё не знала мужчины…