Александр Рудазов - Яцхен - Три глаза и шесть рук. Шестирукий резидент. Демоны в Ватикане. Сын архидемона

При такой скорости даже крохотный камешек превращается в опасный снаряд. А крест монаха весил весьма порядочно, поэтому святой символ вошел в мишень подобно миниатюрному метеориту.

А поскольку мишенью был затылок Готфрида Бульонского, в войске это произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Ну сами представьте – с небес прилетает здоровенный серебряный крест, бьет в башку главного генерала и застревает у него в черепе, разбрызгав мозги во все стороны. Я специально кинул его так, чтобы он приземлился острым концом.

Передовая часть конницы затормозила практически сразу. Потом следующие, следующие, и так до самого конца. Моментально начался шум – мол, фигли встали, дорога и так узкая. Но когда в хвост колонны ушло сообщение о преждевременной гибели главнокомандующего, паника начала распространяться со скоростью радиовещания.

Предводителя, даже не успевшего понять, что его убило, сняли с коня, столпились вокруг него и принялись шумно спорить. А уж когда необычный снаряд извлекли из черепушки и продемонстрировали всем желающим, толпа и вовсе растерялась. Со всей армии начали сбегаться монахи и священники, Петр Пустынник самый первый. Он же первым грохнулся на колени и начал биться башкой об песок и орать что-то дурным голосом.

Я понаблюдал за этим кавардаком еще с четверть часа и сделал два вывода. Во-первых, сегодня эти вояки точно уже никуда не пойдут – уровень религиозности в солдатах моментально подскочил, как прыгун с шестом, а воинственность, наоборот, упала. Кто-то уже начал воздвигать из подручного материала алтарь, к священникам мгновенно выстроились очереди на исповедь…

Второй вывод заключался в чувстве, что этот крестовый поход действительно может в скором времени закончиться. Не нужно было даже понимать старофранцузский, чтобы понять, что все до единого восприняли случившееся как предельно дурное знамение.

Мол, если уж Господь дошел до того, что лично грохнул Готфрида Бульонского ударом креста с небес, значит, надо валить подобру-поздорову – Всевышний здорово разозлился. Выходит, Ему взятие Иерусалима неугодно…

Вряд ли теперь кто-то захочет предводительствовать этой армадой – всякому хочется получить безвозмездно полкило серебра, но только не таким способом! Кто-то из священников, правда, вякнул насчет того, что Господу не понравился лично Готфрид, и так Он дает понять, что начальника надо переизбрать, но на эту вообще-то здравую мысль никто не обратил внимания.

– Здорово придумал! – одобрил Рабан. – Теперь даже если они и пойдут дальше, половина войска точно дезертирует. Да и церковники призадумаются – как-никак, самое натуральное чудо.

– Меня беспокоят те рыцари, с которыми мы общались в деревне, – признался я. – А если кто-нибудь из них додумается, как это все получилось? Да и монах тот может узнать свой крест…

– А ты и его тоже убей! – недолго думая, посоветовал Рабан.

– Ну ты говори, да не заговаривайся, – слегка обиделся я. – Я и так уже сегодня перевыполнил норму раз этак в десять… Знаешь, меня уже совесть грызть начинает – не слишком ли часто я отнимаю жизнь?

– Хых! Эк как выражаться начал! «Отнимаю жизнь»!.. – передразнил меня Рабан. – Это война, патрон! Думаешь, сами крестоносцы сюда чисто в гости пришли? Плова покушать?

– Оно, конечно, так… Но ведь я-то им всем чужой – какое мое дело?

– Никакого, – поддакнул Рабан. – Но ведь кто-то же должен? Так что убей и монаха тоже!

– Угу. Но вот объясни – имею ли я вообще право кого-то убивать просто потому, что он мне мешает?

– Имеешь, конечно.

– И почему это?

– Потому же, почему коты лижут себе яйца, – препохабным голоском ответил Рабан.

– А это почему? – моментально заподозрил неладное я.

– Да потому, что могут! – торжествующе закончил мой симбионт. – Люди б тоже… ага, кабы могли дотянуться!

– Заткнись, надоел… Не можешь сказать ничего приличного, утухни в тряпочку…

– Сам спросил! – обиделся Рабан.

– Все ошибаются… Смотри-ка, а я отсюда даже деревню вижу! Ну ладно, полетели, что ли…

Обратно я долетел еще быстрее. Конечно, двигаться опять пришлось по кривой – вначале на очень большой высоте, и только потом – резко вниз. У дикарей должно было создаться впечатление, что я действительно летал куда-то на небеса.

– Ну что? – тут же затормошил меня до этого нетерпеливо подпрыгивающий на месте принц. – Что там произошло?

– Все произошло. Эй, орлы, короче, слушайте меня!

Деревенские живенько навострили уши. То ли им действительно было очень интересно, то ли они просто боялись меня ослушаться.