Киселев Георгий - Ночи тайного агента

Лечащий врач во время вечернего обхода редко ко мне заглядывал, мое состояние не вызывало его беспокойства. Обычно наведывалась ко мне лишь медсестра. Даже утром и днем врачи меня обычно игнорировали.

Мой расчет оказался верным. Медсестра вошла с обычным набором: тарелочкой, стаканом и таблеткой, приправленными лживой улыбкой и не менее притворным приветствием. Не верю ни слову ее и врачей-шарлатанов. Лишь шарлатаны и недоумки узрят в гении ущербного психа.

Словно не заметив тарелочку, спросил:

– Сегодня вы одна, без врача?

– В этом нет необходимости. Диагноз поставлен, лечение определено. А вот завтра увидите своего врача. Именно на завтра назначен курс завершающего лечения.

«На завтра назначена корректировка личности. Корректировка – это же подмена мироощущения, можно сказать уничтожение личности. Завтра меня бы убили, сохранив лишь мое тело, имя, память и знания. Как все же вовремя я подготовил побег!»

Не говоря ни слова, без всякого сожаления (меня то они не пожалели), одной рукой крепко прижал девушку за шею, одновременно зажав ладонью рот. А второй рукой ввел свое снадобье медсестре в ягодицу.

Тарелочка выпала из ее рук, но я не дал их пустить в бой, перехватив ее предплечья освободившейся от шприца рукой. Медсестра возмущенно выпучила на меня глаза, но постепенно в них собрался туман.

«Начинает действовать», – мелькнула счастливая догадка, ведь я лишь предполагал о действии жидкости из шприца. – «Надеюсь не умрет. А, впрочем, какая разница?»

Постепенно тело перестало бороться, обмякло. Пришлось уложить его на полу. Не теряя время, снял с медсестры халат, накинутый на голое тело. А затем снял колготки. Она была хороша, но наплевать на девичьи прелести. Я не собирался ее насиловать, а лишь надеялся скрыть колготками волосатость своих ног.

Уже в белом халате уставился в зеркало, но оно мне не льстило. Выбирать не приходилось, и я решительно направился к двери, ведь великим всегда сопутствует удача.

Дверь не шелохнулась. У обычного человека поджилки бы затряслись, а я минимально включил свой изумительный интеллект. Вспомнил о дактилоскопической настройке дверей в лечебнице, и решение само опять созрело.

Подтащил обмякшее тело к выходу и приложил вялую руку к дверной ручке. В двери сразу что-то щелкнуло, и «сезам» открылся.

«Скоро весь Мир во всех временах склонится у моих ног! Гения не удержат никакие замки! Наполеон вернулся из заточения на сто дней, я же приберу к рукам Человечество навеки».

Совещание.

– Я не пойму, чем академия истории может помочь психиатрической лечебнице?

– Своим секретным подразделением…

«Интересно, кто проболтался? Узнаю – уволю!»

– У нас нет никаких секретов, – с убедительной маской на лице попытался поставить точку в разговоре хозяин кабинета.

– Назовем его, не афишируемым перед общественностью, – настырно добивался своего главврач, потихоньку выводя из себя уважаемого академика. – Мы сканировали мысли одного нашего пациента, и оказалось, что он один из создателей машины времени.

– Так он же ваш пациент, сумасшедший, – усмехнулся академик, но чувствовал он себя уже не так уверенно.

«И о машине им известно?!» – академик нервно забарабанил пальцами о стол, но сумел сохранить маску насмешливого пренебрежения.

– Да. Но эта информация верная, она сканирована из его памяти. Пациент действительно болен, опасно болен и даже опасен для общества. Он, видите ли, вообразил себя человеком №1 во всей Вселенной, ее властелином. И у него есть для осуществления бредовой идеи инструмент – машина времени.

– Что, что?!

«Наверно он говорит правду! – нервничал академик. – Что может натворить сумасшедший во Времени?! А если грубое вмешательство разрушит само Время?! Невероятно, но кто знает?! Такой эксперимент может оказаться последним в истории Человечества!»

Академик утопил дрожащий палец на одной из кнопок видеофона, и спустя несколько секунд в кабинете появилось изображение молодого парня.

– Где профессор Острожский?

– Пошел на склад, давать нагоняй за отписанный в лабораторию неисправный прибор.

– Пусть немедленно зайдет ко мне, – приказал академик, прерывая видеосвязь.

Академик удивленно посмотрел на нервное подергивание указательного пальца. В последний раз подобное произошло лет сорок назад и продолжалось дня три, пока его возлюбленная не согласилась стать его женой. История с пальцем подсказывала, что все образуется. Академик вновь нацепил на себя личину равнодушно-спокойного сфинкса и продолжил разговор: