Олег Быстров - Побег в Зазеркалье

Всю вторую половину лета в степь ехали вереницы уже не подвод – грузовиков. Завозили инструменты, материалы, провизию – консервы и концентраты. Ехали инженеры, строители и рабочие. Фоль застолбил под будущий завод и котлован громадную территорию. Одновременно с закладкой завода он начал ставить деревянные бараки для рабочих, открывал продуктовые лавки. Однако съестное в них не продавали, а выдавали по карточкам только для строителей и рабочих завода. Надо ли говорить, что у контор, набирающих будущих копачей, толкачей, лебёдочников и рабочих печей обжига выстраивались очереди?

В то же время в Муниципальном совете Дубостана Фоль-старший пробил решение удлинить железную дорогу на триста двадцать километров к югу. Северная магистраль, связывающая Дубостан с блистательной Ксенией и тянувшаяся далее вплоть до Порт-Тавальона, получила небольшой хвостик, ведущий к строящемуся кирпичному заводу. Рядом с путями выросли телеграфные столбы, протянулся телефонный кабель.

В рекордно короткий срок была запущена первая печь. Затем заложили и отстроили ещё две. Производство требовало много воды, и целый отряд водовозов с утра до вечера возили на телегах большие бочки воды с Алтаны. Со временем колёса набили плотную грунтовку от берега реки и фермерских хозяйств, мимо леса и карьера прямо к заводу. Дорогу эту так и прозвали – Тропа водовозов. Пользовались ею и фермеры, поставляющие провизию в рабочие лавки Фоля.

И вот настал день – мощные тягачи вереницами поволокли платформы, груженные красно-коричневыми, крепкими, добротными кирпичами в Дубостан. А на зарождающийся завод следом пролился золотой дождь. На этих деньгах он рос как на дрожжах, а вместе с ним появлялся новый город.

Вторую зиму переселенцы перенесли куда легче. А ещё через год заработала станция Карьер, принимающая регулярные поезда из Дубостана. Появился рынок, где продавались любые продукты – от рыбы, выловленной сунгами в озере, до арбузов, выращенных фермерами на берегах отводных каналов.

Вслед за рабочими и строителями, второй волной хлынули в посёлок государственные служащие и жандармы. До этого предполагалось, что пионеры создадут отряд народной милиции на случай непредвиденных обстоятельств. Но что за обстоятельства имелись в виду – нашествие сунгов? Это просто смешно! А бороться с бандитами добровольно никто не хотел. Поэтому милиция так и не появилась, органом власти стал совет глав наиболее крепких семей, собиравшийся от случая к случаю и ничего толком не решавший.

Однако Фоля такое положение дел не устраивало. Он хорошо знал местную обстановку, знал, как вольно живётся бандитам и жуликам на Задворках. Заводчик дорожил своей будущей собственностью. Именно с его подачи появилась Центральная площадь с Муниципалитетом из отштукатуренного кирпича, и Жандармерия с казармами, следственными камерами и карцером. Чуть позже воздвигли храм Святого Николаса Первохода. Скромный, но и сам святой, как гласит предание, отличался редкостной скромностью. Всё это подарил родному городу Александр Фоль.

С одной стороны, от площади расположились бараки рабочих, с другой – рынок, с третей образовался район мастерских и артелей. И лишь тянувшиеся за мастерскими Задворки так и остались трущобами, нагромождением живописных лачуг и времянок. Здесь продолжали селиться личности весьма подозрительные, не желавшие ни махать лопатой в карьере, ни стоять у печей. К труду они относились с презрением. А сразу за чертой посёлка начиналась Чёрная роща, выходящая к озеру.

Власти попытались было навести хоть какой-то порядок на Задворках, но возможностей для этого не хватило. Жандармы гибли в перестрелках, безуспешно преследовали дерзаев в проходных дворах. Те исчезали в скрытых проходах между лачугами, растворялись в лесу. Ничего толком не добившись, жандармы ограничились постовыми на границе с Мастерскими. Следили, чтобы выходцы из бандитского логова не докучали честным гражданам города.

Да, теперь ни у кого уже не поворачивался язык назвать окрестности кирпичного завода посёлком или лагерем переселенцев. Город – на глазах разрастался город. К тому же, управленцы завода отделили себя от остальных горожан. По другую сторону завода выстроили особняки и дома по специальным проектам для состоятельных людей и приглашённых специалистов. Здесь жили: сам господин Фоль, дирекция и администрация завода, инженеры. Здесь не открывали лавки, а ставили дорогие коммерческие магазины. Появились ресторан и варьете. Полис – так стали называть этот район для чистой публики, не ровняющей себя с работягами, а тем более с ворьём.