Андрей Мансуров - Под игом чудовища

Вот теперь тетива не вырвется из пальцев!

Он наложил первую стрелу. Прицелился, особо не выбирая: твари, словно его и не существовало, продолжали себе бежать и мимо частокола, огибая посад, и сквозь него, широким потоком вливаясь в распахнутые настежь северные ворота, чтоб не задерживаясь, вылиться через точно так же распахнутые южные.

Первого монстра Марат свалил выстрелом в спину: не до этики и совести! Второго удалось поразить сбоку в грудь, стрела вошла прямо подмышку! Оба монстра словно налетели на невидимую преграду: так и грохнулись оземь, не сделав и пары шагов!

Твари возле убитых вскинулись, злобно, но тихо, словно вполголоса, заверещали – он не слышал, но догадался по тому, как оскалились гнусные рожи! – и метнулись к нему: похоже, увидали, что он поднялся на ноги!

Пока к нему бежали, Марат успел сделать ещё три выстрела. Но потом обнаружилось, что тридцать отборных стрел в колчане закончились! Пришлось отбросить ставший бесполезным верный лук, и снова схватиться за саблю – благо, она валялась тут же, у затылка Роберта! А вот кинжал куда-то запропастился – а искать некогда!..

Твари, забравшись по лестнице, и подбежавшие было к нему, повели себя странно. Остановились в двух-трёх шагах. Марат в свете уже в полную силу разгоревшейся зари видел, как ноздри примерно десятка залезших к нему монстров расширяются и сужаются – похоже, те пытались что-то унюхать! Марат так и замер – со сжатой обеими руками перед собой саблей, и готовый при первом же шаге к нему рубануть наиболее здоровенную тварь, недоумённо оглядывавшуюся вокруг, но…

Но монстры, не то снова получив какую-то команду, не то сами по-себе, словно чего-то искомого не найдя, вдруг кинулись прочь, и продолжили свой неудержимый бег на юг – словно Марата и не существовало!

Да что же это за!..

Марат тряхнул головой. Прислонился к одному из столбов башни, поддерживавшим крышу – странно, но все четыре столба сохранились.

Почему же твари не кинулись на него, и не прикончили?! Он-то отлично сознавал, что в таком состоянии, когда всё вокруг качается и плывёт, и ноги так и норовят подогнуться, немного навоевал бы!..

Может, всё дело в том, что у него закончились стрелы? Или в том, что он замер?

Проклятье! До него вдруг дошло!!!

Ведь они – нюхали ! А он – весь в крови убитых им и не им монстров!

Следовательно, он и пахнет – не как человек, а как монстр!

Но почему они руководствуются при выборе врага не зрением, как делают все нормальные существа из ныне живущих, а обонянием?! Может, так сделал их Хозяин, когда посчитал, что человек может замаскироваться, и спрятаться за кирасу и стальной шлем – и не узнаешь?! А вот запах…

Запах человека скрыть не удастся – что бы ты с ним не делал!

Так что получается – хорошо, что он измазан в чёртовой тварьей крови, словно свинья – в грязи!

С этой немудрёной мыслью он и позволил ногам подкоситься, и телу – упасть снова на помост. И понял, что теперь можно и потерять сознание.

Он в безопасности.

Покои леди Маргарет Рашель отличались удобством расположения – окна обеих комнат, что спальни, что будуара, выходили прямо на южную сторону замка. Это давало и отличный обзор, и тепло – даже в лютые зимние морозы солнце нагревало чёрную поверхность толстых каменных стен так, что это становилось ощутимо. Иногда леди даже казалось, что чудовищных размеров камин, что располагался в разделяющей её комнаты стене, чтоб нагревать их обе, даёт тепла меньше, чем исходит к вечеру от наружной стены. А ведь редкий зимний день в этом самом камине не сгорало чуть не полдерева…

Сидя перед старинным трюмо с почерневшим деревом столика и полок, и потускневшим от времени зеркалом, леди Рашель расчёсывала густые и шелковистые (Не зря же она каждое утро мыла их в настое ромашки!) волосы. То, что они огненно-рыжего цвета, ей нравилось. Потому что это отлично гармонировало с изумрудно-зелёным цветом её глаз. Она отлично помнила, как на праздновании её пяти лет отец, лорд Яппет, сказал на ушко матери, думая что за шумом праздничного застолья Маргарет не расслышит:

– Мать! Кого мы выродили? Она же влюбит в себя всех окрестных придурков!

И действительно, через какое-то время она уже отлично понимала, что отец оказался прав – обычно после первой же встречи, поглядев в её действительно ясные и большие глаза редко какой из юных (Да и не очень!) рыцарей не заливался густой краской, и не терял на какое-то время способности связно выражаться.