Ая Лазарева - Живой алмаз Шаданакара

Профессор, чуть прихрамывая, направился к выходу, а вслед за ним потянулись студенты. Анечка шла рядом с рыжеволосой Миланой. Они познакомились еще при поступлении в Университет Донецка.

– Ань, может останешься сегодня, в клуб сходим?– спросила подруга.

– Милаш, какой клуб. Ты посмотри что вокруг творится. Нет, домой хочу, да и Лешка должен приехать.

– Ладно, прощаю, но в следующую субботу у меня день рождения, ты чтоб обязательно была, без отговорок, обещаешь?

– Постараюсь! – девушки поцеловались и разошлись в разные стороны.

Анечка училась на третьем курсе философского факультета, ей только исполнилось двадцать лет, впереди была вся жизнь, а самое главное наступающее лето – горячее лето 2014 года.

2178г

Лето. Солнце с неутомимой июльской жарой накрыло все вокруг. Две девочки, раскинув ноги и руки звездочкой, лежали на белом раскаленном песке. И мысли и тела их расплавлялись в жаркой речной истоме. Девочкам было по восемь лет. Каждая из них думала о своем. Ланка была похожа на спящего львенка, серо-золотистая грива которого, разметалась вокруг, как нимб. Глаза ее были закрыты, а полные губы растянулись в блаженной улыбке. Синие очи второй, бездонные как небо, не моргая, смотрели в даль. Волосы пшеничной россыпью струились по песку, подчиняясь порывам ветерка.

Они встретились год назад, по приезду в начальную школу, и сразу же подружились. Как, почему два разных человека находят друг друга, соединившись сердцем единожды, становятся родными, и не расстаются духовно уже никогда. Ланка задремала, ей снилось что-то очень приятное, улыбке становилась все шире и шире. Керол же (так звали вторую), с неутомимым упорством смотрела в одну точку, пытаясь повторить урок учителя – приоткрыть окно будущего, но ей никак этого не удавалось. А тут еще на нос села зеленая с зелеными крыльями и огромными блестящими глазами стрекоза. Каролина, сведя глаза к носу, недовольно пробурчала:

– Кыш – и повернулась к Ланке. Спящий вид подруги ее развеселил. Подтянув к себе травинку сухого тростника, она начала щекотать ей нос. Ланка минуты три, щурясь сопротивлялась, но, наконец, не выдержав, с шумом бросилась на обидчицу. И сплетаясь руками и ногами, девчонки кубарем покатившись по песочному склону вниз, рухнули в прохладную освежающую воду.

Открыв глаза, Керол еще минут пять, лежала не двигаясь, наслаждаясь сном из далекого детства. Тишина, сумрак, спокойствие – тело находилось, будто в невесомости. Не душа, именно тело. Дело в том, что Кер обладала редкой даже для своего времени способностью прекрасно помнить где она находилась во время сна, или просто в моменты выхода из тела. Нет, сейчас ее коснулось обычное сновидение, но довольно часто бывали моменты, когда она, осознавая происходящее, парила где-нибудь далеко – далеко.

Наступил 2178 год. Завершалась эпоха Великого строительства – укрепления единой мировой системы. Она служила первым секретарем Единой Лиги миссии мира при Генеральном Совете Наций Земли. Ген Совет был высшим контролирующим органом, регулирующим деятельность нижестоящих структур.

Дом, двое детей, ее первый союз закончился на десятом году совместной жизни. Изменилось время, изменились люди. Брак теперь заключался на двадцать пятом году совместной жизни. Начиная с 16 лет можно было вступать в семейные союзы, и при желании продлевать их через каждые пять лет.

Посмотрев на часы, Каролина сморщила нос и неохотно потянулась. Начинался новый день. В девять часов она должна выступать на открытии Конгресса Лиги Наций. Теплый душ, как свежее дыхание, вода – великий источник жизни, она дарит нам силу и энергию в любом состоянии, и скользя по мокрому телу и приятно проникая внутрь глотком жасминового чая. Окончательно собравшись, молодая женщина взглянула на себя в зеркало и немного грустно улыбнулась. Наука и медицина ее будущего действительно сделали прорыв. Люди оставались молодыми очень долго, практически до глубокой старости, но внутреннюю усталость, накапливающуюся годами, никто еще исцелить не мог. Она то в конце концов и приводила организм к молниеносной старости и гибели.

– Господи, ну что за хандра – подумала про себя Кер, а вслух громко прокричала: – Чижики пока, я вас люблю!

Чижики спали в детской половине дома. Синеглазый кучерявый малыш, с лица которого редко сходила хитрая улыбка, и тоненькая кареглазая принцесса с такими же, как у мамы пшеничными волосами. Адам и Мира – мамина радость, мамина жизнь.