Ардмир Мари: Некромант-самоучка, или Смертельная оказия

– Ульс, мы же договорились, – напомнила я.

– Да, но… – И он перевел взгляд с котенка на меня и обратно.

– Мя-я-я, – возмутился пушистик и зашипел, распахнув светло-зеленые глазищи.

– Да, простите! – Мой сопровождающий изменился в лице, тряхнул головой и уже непривычно учтивым тоном предложил: – Пойдемте, нам давно пора отправляться.

Мы загрузились в карету, где я со всеми удобствами, а главное, безопасно расположила котенка – на коленях – и шарфом перевязала, чтобы не упал во время бешеной поездки. Но зря… Крылатые больше в галоп не срывались и расплющить меня о стены кареты не пытались. Стартовали мягко и уже через тридцать секунд неслись по небу, плавно лавируя среди таких же карет высокородного многоликого общества.

– А ты везучий, – прошептала я, уложив кроху на сиденье возле себя. Вспомнила, что в сумке есть пара бутербродов, и предложила их малышу странного окраса. В сумерках я цвета его шерстки не рассмотрела, да и сейчас в сиянии магических светильников не могла бы точно сказать, какой он, разве что привереда. От угощения из таверны отказался, а вот от моего общества нет. Лез на руки, как ни пересаживай, а стоило мне перестать его поглаживать, начинал сердито фыркать. Смешной.

Сны, его сны опять изменились, доводя до отчаяния и иступленной ярости от необратимости событий. Раньше в них приходили красотки, жаждавшие его внимания. Манящие глаза, нежные губы, полная грудь и аппетитная попка, как пикантный штрих к изящным рукам, длинным ногам и способности изгибаться под метаморфом в самых страстных позах. Чего бы он ни добивался в реальности, к чему бы ни стремился, стоило закрыть глаза, и за все его подвиги расплачивалась какая-нибудь малышка. Позже девушки перестали являться только во снах и стали вполне реальными и земными расхитительницами его порывов, внимания и времени. Затем появилась Амидд, коей удалось завладеть им всецело ровно до тех пор, пока не случился перелом. Тот самый день авантюрного самоуправства, вслед за которым в жизнь многоликого вломилась Сумеречная. И надо отдать проклятой должное: у девчонки получилось затмить всех его бывших и, как показывает практика, будущих. Сероглазое веснушчатое безобразие с выразительным взглядом и веселым голосом, вопрошающим: «Ну, как сегодня убивать тебя будем?», – являлось к нему до сих пор. И несмотря на «давность» происшествия, оно затмевало даже последнее обрушение надежд метаморфа под весом фразы: «Хозь-зяин, это – ты».

Казалось бы, что может быть страшнее ада, который разверзся в его душе, едва затихли настороженные слова куки? Видит бог, в те тягучие мгновения ужаса Герберт Дао-дво был готов сбежать за грань и податься в слуги Тарраха. Но вот незадача: едва он об этом подумал, как рогатый Властитель преисподней предстал пред пустым взглядом многоликого и с ехидной ухмылкой заявил: «У меня к тебе претензий нет. Остаешься среди живых». И, проклятье, даже вид бездушного урода, пожиравшего души своих подданных, не был столь страшен, как серый взгляд, с предвкушением взирающий на Гера.

Вот и сейчас, прижимаясь к камням на потолке пещеры и выжидая, когда же уйдет голодный кравг, метаморф всего на мгновенье закрыл глаза и провалился в очередной липкий кошмар с Сумеречной в их последнюю связь через браслет.

– Почему ты на меня орешь?! – возмутилась девчонка, как только он ее «радостно» поприветствовал. И голос такой, словно бы не она подписала их обоих на игры Смерти, а он.

– Была бы рядом – убил бы. Вот почему!

– Прекрати! Да, я сглупила, да, подписалась зря. Но твоего имени там не было. Тебя это никаким боком не касается.

– Никаким…

Какое очаровательное заблуждение, Герберт Дао-дво и сам бы желал притвориться непрошибаемым дураком, к которому вся эта история не имеет отношения. Но… жаль, слюнопускание, подергивание конечностей и безостановочное повторение фразы «я ни при чем!» званию тарга не способствуют.

– Тебя замкнули на мне…

Первую вспышку гнева получилось погасить и почти сразу же получить повод для второй.

– Извини, – отвечает безобразие, – но никто не виноват в том, что с тобой стряслась такая… оказия.

Оказия?! Прекрасное определение.

Он едва удержал оборот, усиленный проклятым иммунитетом к дару смертьнесущей, но внутренне все же вспыхнул, сжал кулаки и зубы. Последние – до скрипа, чем напугал беззаботную теневую, от греха подальше скрывшуюся под лежаком, но даже не насторожил проклятую Сумеречную, что бесстыдно вещала: