Данил Михайлюк - Хранитель Времени и Пространства. Начало

За стенами дома стояла пасмурная погода. Утренний густой туман, будто непроходимая стена, скрыл всю улицу, не позволяя разглядеть ничего, дальше своего носа.

«Чудо» – звучало у меня в голове. Как же я раньше не смог догадаться! Видение намекнуло мне,

чудо

дало понять, что медицина не поможет,

чудо

что нужен по настоящему сильный человек. Выйдя на нужную мне улицу, я увидел небольшой деревянный домик, окруженный со всех сторон многоэтажными домами. Этот дом уже много лет хотят снести, но всякий раз, когда все документы и подписи были собраны, и бульдозер заводил мотор, что-то случалось: то машина ломалась, то гроза, то град, то улицы накрывает такой непроглядный туман… Ну как например, сегодня. Даже был случай, что водитель бульдозера потерял сознание, когда подъезжал к дому, и его увезли в больницу. Дом оставили в покое. А вместе с ним и гадалку, живущую в нем.

Подойдя к дому, я хотел постучаться, но дверь распахнулась сама. Домик был небольшим: узкий коридор и застилающий его ковер с редким ворсом, на котором посетители должны оставлять свою обувь. Коридор выводит в тусклую комнату, где помещался лишь небольшой столик и два стула. На одном из них сидела молодая женщина.

Я разулся и медленным шагом направился в комнату. Вокруг меня царила мертвая тишина. Очень хотелось развернуться и убежать из этого дома, но с трудом сдерживался. Я замер на пороге – колдунья подняла на меня взгляд своих больших глаз, цвета насыщенной зелени, глубоких и затягивающих, словно лесное болото. Я будто тонул в них, и уже начиная забывать, зачем пришёл. Неожиданно, в глубине глаз зажглась алая искра. Она стремительно увеличивалась в объемах, будто пожирала всё на своём пути, разрасталась, пока не заполнила собой весь зрачок.

Мгновение – и всё закончилось. Зрачки появились вновь, и она пару раз моргнула. Меня пробила дрожь, в голове будто били в набат. Сквозь пелену я заметил, что гадалка жестом приглашает меня сесть. Я мотнул головой и уселся. Она заговорила:

– Моё имя Веда. Что за печаль привела тебя сюда?

Голос у нее был красивым, завораживающим.

– Я хотел попросить о помощи, – голос мой охрип. Прочистив горло, я продолжил, – Мою девушку прокляли. Помогите снять проклятие, пожалуйста.

– Проклятие? С чего ты взял, что это именно проклятие? – спокойно спросила Веда.

Я рассказал ей вчерашнее моё видение. Выражение её лица ни разу не изменилось, оставаясь таким же изучающе-отстраненным. Затем она тяжело вздохнула и спросила:

– Ты видел того, кто спас твою девушку?

– Нет, на нем был капюшон, – ответил я. Веки Веды опустились и она выдохнула с облегчением.– Вы что-то знаете? – спросил я.

– У тебя есть фотография той девушки…

– Юлия.

– Да, Юлии.

– Есть, вот она, – я протянул конверт с фотографией, загодя подобранной дома.

Развернув его, Веда пристально посмотрела на фотографию. Неожиданно, глаза её расширились, и гадалка с ужасом отшвырнула её.

– Я не смогу ни чем помочь, – резко произнесла она.

– Почему?! – вскочил я, – Вы моя последняя надежда, она умирает!

– Это слишком мощное проклятие, мне с ним не справится.

– А кто же сможет? – спросил я.

Её глаза вспыхнули ярким светом, и я понял – она знает, кто это. Но к моему разочарованию, она ответила:

– Боюсь, нет никого, кто смог бы помочь тебе, прости.

– Прости?! Это всё, что вы сможете сказать?! Она умирает, вы, Веда, была последним моим шансом ее спасти, а вы говорите прости?! – злость охватила мен, а смотря в её неизменно-спокойные зеленые глаза, она разгоралась всё ярче и ярче, грозясь усыпить разум.

Опрокинув стул, я выбежал из дому. В тот момент я искренне желал, чтобы дом снесли, уничтожили до последней его гнилой щепки! Перед моим взором стояли ее спокойные глаза, я не мог избавится от них. Внутри бурлила кровь, тряслись руки. Энергия заполнила меня, вместе с желанием изо всех сил сжать пальцы на её тонкой лебединой шее. Я бежал наперегонки с ветром, кричал изо всех сил. Мне было плевать, что на меня оглядывались люди, шептались, расступались, пропуская. Плевать, я должен был выплеснуть ярость наружу.

Минут через десять голос сорвался и охрип, в боку нещадно закололо. Упав на ближайшую лавочку, я понял, что злость и ярость ушли вместе с глазами Веды, оставляя лишь опустошение и бледное лицо Юли.

Глаза предательски защипало, я зажмурился и замотал головой, спрятал лицо в ладонях, не в силах сдержать слез. Я ведь не должен плакать. Не должен ведь?