Антон Олейников - Лунный меч

– Почему бы вам не попросить помощи у барона Тари, правителя Остенграда? Его милость славится своей добротой и ни за что не оставит в беде верных подданных.

После этого на короткое время в таверне воцарилась вожделенная тишина, нарушаемая лишь сопением рыжего буйвола.

– Но мы же не говорили, откуда именно прибыли к Вам, – заметил наконец старик, не скрывая удивления, из чего Малик заключил, что попал прямо в точку.

– Кто «мы»? Ни один из вас не похож на деревенского старосту. Может, не так уж вам и нужна помощь, раз сам он не явился…

– Нет, господин, что Вы! Поверьте, если бы только он у нас был… Но прежнего старосту раздавила рухнувшая во время пожара крыша семь дней назад…

– Пожара? В доме? – уточнил Малик, невольно всё больше втягиваясь в разговор, но не забывая при этом бороться с жаждой на опережение.

– Нет, в хлеву, господин. Половина нашего скота погибла той ночью, а место старосты опустело за год во второй раз, так что никто теперь не спешит занять его место.

На это Малик не нашёл, что сказать, но отметил про себя, что чёрная полоса в жизни этих людей и правда стала выглядеть угрожающе. Заодно он обнаружил, что его кружка внезапно опустела, и сделал знак Дирку налить ещё.

– Пожар не просто так случился! – подал голос здоровяк и с хрустом сжал в кулак правую руку. – Это всё проклятые чернопольцы, чтоб им пусто было! Эти гады давно нам завидуют! Бьюсь об заклад, что и урожай – тоже их рук дело! – и, сказав это, он потряс кулачищем в воздухе – в опасной близости от головы лысого мужичка, едва достававшего ему до плеча.

– Тем более вам нужно обратиться к барону и всё ему рассказать, – вновь ухватился Малик за спасительную мысль. – Подобными дрязгами я тоже не занимаюсь.

– Его милость умер две больших луны тому назад, – с горечью и сожалением поделился старик новостью, известной, похоже, всем, кроме ловчего, всё лето проведшего на юге. – Наш истинный господин слёг после купания и больше уже не поднялся. Так что теперь в Остенграде очень молодой барон, да здравствует он на многие лета, а пока за него правит мать, глухая к чужим бедам и горестям.

«А вот это уже перебор!»

– Свет согревает, Свет и ослепляет, – только и смог вымолвить Малик, подняв принесённую кружку и вознамерившись использовать сказанное как тост.

– Истинно говоришь, ловчий, – истинно! – подхватил вдруг лысый с таким жаром, что Малик даже отнял кружку от губ, так и не сделав ни одного глотка. Очень уж досадным ему показалось то обстоятельство, что он сразу не признал проповедника. – Всё в мире есть борьба Света и Тени, а горести наши – лишь испытание веры и силы духа, и должны мы с благодарностью принять сей прискорбный дар, ибо сказано…

– Да ни при чём тут ваш Свет! – выкрикнул вдруг рыжий паренёк, довольно грубо прервав начавшуюся проповедь. – Всё это случилось потому, что Дух Белой Скалы разгневался на нас!

– Джуд! Следи за своим языком! – прикрикнул на наглеца старик и потом вновь обратился к ловчему: – Однако этот юноша прав, господин! Испокон веку беды обходили Большую Речку стороной, и всё благодаря нашему великому заступнику и покровителю – могучему Духу гор, что пришёл в этот мир…

– О, нет! Во имя Света! – вполголоса простонал Малик и приложил к виску ещё холодную кружку в тщетной попытке унять вновь набиравшую силу головную боль. Никто в целом мире не смог бы сосчитать, сколько раз за свою жизнь ему приходилось выслушивать суеверные бредни сельских жителей, благо, что в каждой уважающей себя деревушке в любом из уголков Империи найдётся свой собственный потусторонний покровитель, почитаемый крестьянами наравне, а иногда и более навязываемого проповедниками Негаснущего Света.

– … с тех пор так и повелось: в обмен на помощь и покровительство народ Большой Речки и ближних деревень приносит Духу Белой Скалы свои скромные дары: свежий хлеб, мясо и спелые фрукты. Но в прошлом году Дух отчего-то разгневался на нас и не пожелал вкусить оставленную для него пищу, и вот теперь мы…

– Стоп! – неожиданно громко даже для себя самого выкрикнул Малик и грохнул кружкой о стол. – Ещё раз! Повтори то, что сейчас сказал!

На какое-то время старик лишился дара речи и только смотрел на ловчего, глупо моргая выпученными, как у рыбы, глазами. Но наконец он взял себя в руки:

– Испокон веку…

– Да нет! Не надо с самого начала! – поспешил прервать его Малик. – Ты сказал, что в этом году ваш дух не притронулся к дарам, а раньше как было?