Валерий Фурса - В сумерках времени

– Ну, теперь ясно. Но зато и пожил ты два года… С каким шиком пожил! Такое не каждый себе позволить может.

– А ты не смейся. Ведь для меня этот смех пополам со слезами.

– Но ты ведь не дитя неразумное. Это только Буратино свои деньги на поле дураков закапывал. Но он надеялся, что они действительно вырастут и богатства его умножат. Если бы ты был таким же бестолковым и наивным как он, то я тебя пожалел бы. А так – разве что посмеяться могу. Не я ведь виновен в том, что ты такой глупый.

– Да называй, как хочешь! И смейся, сколько влезет! Я ведь этого действительно заслужил. Но хоть посоветуй, как мне снова в люди выбиться? Как деньжат более-менее честно заработать. Я ведь с прошлыми своими делами решил завязать. А как по-честному деньги зарабатывать, так и не научился. Посоветуй, где и как мне заработать, чтобы на жизнь хватало. И не смейся надо мной больше, хотя я того и заслуживаю. Вспомни, что мы росли вместе. На рыбалку когда-то ходили. За грибами… Неужели хотя бы в память о тех годах ты не сможешь мне что-то подсказать? Ты ведь вон, свое благосостояние тоже не на зарплату собрать сумел…

– О детстве нашем и я помню. Потому и разговариваю сейчас с тобой. Потому и в дом свой пригласил. А вот насчет работы, то что я тебе предложить могу? Разве что сторожем… Или разнорабочим… Ты ведь образования нормального получить не пожелал. Думал, что весь век на легком хлебе сидеть будешь.

– Помогите нам, Алексеевич! – вставил свое слово Женя. – Ведь мы с Васькой таки пропадем. А делать мы действительно ничего не умеем.

– А ты мне скажи, почему это ты держишься за него, как вошь за облезшую шубейку? Ведь мог и другого хозяина найти.

– Васька добрый. Он нам всегда давал значительно больше, чем другие своим давали…

Вот оно что! Как ни странно, Бинт был и остается теперь довольно таки сентиментальной личностью. Он, оказывается, просто любил этого тупоголового Ваську. Вот и весь секрет его преданности. Мне даже немножко завидно стало.

И тут я вспомнил об опере, который, может, и до сих пор где-то бродит по Золотой долине и собирает там свои богатства. А почему бы и не попытаться?…

– Слушай!.. А ты не мог бы где-то золото и драгоценные камни выгодно толкнуть?

Они оба посмотрели на меня так, будто я им о возможном знакомстве с Александром Македонским сказал.

– Это ты о каком золоте? – все еще не веря услышанному, спросил меня Васька.

– А что, оно разным бывает?

Я, когда увлекусь чем-то, то и вправду могу какую-то глупость сморозить. Одна только клетка, где я по своей собственной воле оказался, чего стоит. А тут, действительно, сказать такое! Будто я и сам не знаю, что золото таки бывает разным.

– Бывает, конечно, – как-то неуверенно протянул Васька, растерянно посмотрев на Женю. Словно извиняясь перед ним за то, что довел меня до такого состояния.

– Золотые самородки. А камни, конечно же, не обработанные. Можно сказать – сырье.

– Толкнуть в наше время все, что угодно, можно. Ты только скажи, где его взять…

– На кнопку нажать…

Аж теперь в Васькиных глазах блеснул огонек понимания. И еще – огонек надежды.

– Ох, я и забыл… Да ты только давай его сюда! А как реализовать, это уже моя забота. Правда, настоящую цену за него вряд ли скоро получишь. Но, если его много и если дешевле отдать, то капитал быстро собьем. Вот только, не заливаешь ли ты? Или, может, опять насмехаешься?

– И не то, и не другое. Золото есть! И самоцветов тоже немало. Вот только есть две проблеми, в связи с которыми я могу сомневаться в удачной реализации моего плана. И еще одна, третья, проблемка…

– Какие еще проблемы, если золото действительно есть?

– Ну, первая проблема – это ты сам. Я боюсь, что золото и алмазы-рубины тебе глаза ослепить могут и что ты, в итоге, делиться богатством ни с кем не пожелаешь…

– Вот это ты уже зря, – обиженно засопел Васька. – Может, я и был когда-то настоящей свиньей, но ведь не настолько… Вот, пусть Женька скажет, обманул ли я кого.

– Не было такого, – тиха молвил вчерашний Бинт. – Потому и уважаю его…

– Как скажешь, так и делить будем. Даже, если нам с Женькой только десять процентов оставишь. Ты – хозяин ситуации. Мы согласны на любые твои условия. Прошу только за Женьку. Чтобы и его в долю взять.

– Да меня и просить не надо. Я согласен. Согласен, даже на три равные кучки все поделить.

– Как это, на равные? Шеф всегда себе больше оставляет.

– А мне больше не надо. Мне и третьей части хватит. Меньше укусишь – больше съешь.