Василий Русин - Розы

На несколько мгновений воцарилось молчание.

– Башни… человек, их тоже нет. После великого заката солнце не дарует своего тепла ни нам, ни вам, детям второго прихода. Ваши колдуны и ведьмы в тщетной погоне за властью и могуществом погибли, исчезли и их башни. Навеки.

Башни сгинули в огне великой войны, и остались лишь их искалеченные тела. Её нет, человек, – твоей ведьмы, – ты гонишься за безумным призраком лета, вечно свободного и оттого опасного. Ты не в себе, человек.

Останься в лесу, здесь ты излечишься от безумия .

Деревья все ниже припадали к земле, со стоном и хрустом ломались их хребты. И человек, не глядя назад, ступил на каменную дорогу. Эльф проводил его холодным взором вечного существа. Быть может, если бы он увидел розы, как этот безумный человек, его взгляд бы потеплел.

Он вынул нож и разрезал ладонь, на бледной коже проступили пятна крови.

– Твои розы, безумный человек, – мечта. Иди за ней. Мне жаль что, ты сгинешь в куче снега.

Взмахом ладони он стряхнул капли с руки. Вслед человеку унеслись лепестки кровавых цветов.

***

Кровь. Она текла по руке старика, не встречая преград, не боясь оступиться. Неторопливо и спокойно, как идёт уверенная в себе женщина. Капли собирались на кончиках пальцев и падали в широко открытый рот человека с серебристо-белыми клыками. Он лежал на ковре и держал руку так, чтобы ни одна драгоценная капля не пропала даром. Его урчание заполняло комнату, серебром сиял балдахин над его постелью. Он сам тонул в сиреневых грезах, рука затекла, но он не думал о ней.

С белых небес на лицо старика падали хлопья.

– Розы, розы, – шептал он все тише. Его тело вознесли над белым снегом постели. Ноги, нужны ли они пленнику грёз? Женщина поддерживала его голову. Она гладила его редкие волосы и, низко склонив голову, прислушивалась к самому его дыханию, к его словам. В мочках её ушей ярко сияли камни жизни – гранаты.

– Розы, – голос старика, слабел. Та рука, на которой не было крови, потянулась к белым хлопьям снега, падающим с неба.

– Розы, розы, мои розы….

– Подымись и подойди ко мне,– женщина приобняла старика, его голова легла ей на грудь. Широко открытые глаза пристально всматривались в балдахин. Существо оторвалось от руки и, вытирая кровь с губ, подошло к женщине. Оно посмотрело в глаза ведьмы. Его чары, его грезы скрывали от нее весь мир, и сейчас ни розы, ни сила любви странника не могли прогнать их.

– Он шепчет о розах, грезит о них, но что такое розы? Ты можешь принести мне их? Преподнести в дар, как ты приносишь мне в дар камни жизни?– ведьма смотрела на кровавого вора пристально. В ее грезах он был другим.

– Я не отправлюсь в город за розами,– вампир оглядел спальню. Душные занавески, пол, покрытый снежно-серой пылью. Под ногами хрустели крошки хлеба. Его взгляд проник за окно, мысленно заскользил по снежным перевалам и коснулся такого хрупкого города людей. Стоунтомб, город цветущих садов. Когда-то давно, когда вампир был молод, был человеком, он бродил по его улицам. Прятался от солнечного света в тенистых парках. Он любил деревья, он любил солнечный свет, любил касаться зеленой листвы, любил запах лета.

Но теперь, став вечным жителем башни, спутником ведьмы, он с нескрываемой болью смотрел на свою королеву. Владычица зимы мучила старика. Несмотря на все усилия кровавого вора, чары ведьмы прорывались в затухающий разум старика, разрушая грезы и выхватывая правду из его затухающего сознания. Будто ведьма знала его, будто она желала что-то узнать, услышать в рокоте его памяти. И эти розы, будь они прокляты.

Вампир покачал головой. Ведьма обманула странника, когда-то молодого отважного война. Она заманила его силой любви, своими гибельными чарами. Их эхо раздавалось в сердцах мечтателей на тысячи лиг от башни, и они уходили в гибельную зимнюю стужу, ведомые прекрасным образом ведьмы, зовущей на помощь. Точно так же гибли моряки, влекомые песнями сирен, так гибли храбрецы.

Теперь же сил мечтателя хватало лишь на то, чтоб не умереть самому. Да что говорить, он и себя спасти был не в силах, не то что ведьму, а уж о том, чтоб разрушить чары, и речи не шло. На то, чтоб кормить вампира, сил старика не хватало уже несколько недель.

В комнате повисла тишина.

***

Дорога, вымощенная камнем, все более и более скрывалась из виду. Снежные хлопья кружили в удивительном танце, одна за другой снежинки ложились на камни, скрывая их, обманывая седока, похищая надежду на скорую встречу с любимой.