Андрей Величко: Третья попытка

Впрочем, – вздохнула про себя женщина, – какая разница? Раз надо, значит, надо. Тем более что в смысле обеспеченности и положения этот, кажется, стоит не ниже ее полтора года назад умершего мужа. Генерал-майор в отставке, и тетя Саня, видевшая его первое появление, когда он явился в свое новое жилье в парадной форме, говорила: «Вся грудь в орденах аж до пупа».

Здесь этот тип оказался после развода с женой и размена жилплощади и сейчас праздновал новоселье и, наверное, обретение свободы до кучи. Поди, неплохая у него была квартирка, если половина от нее тянет на двухкомнатную в таком доме. Тем более что и его бывшая жена тоже переехала далеко не в хрущевку, подъездные бабки это уже разузнали.

В общем, не считая вида и манер, вполне достойный кандидат. Выглядит, кстати, не больше чем на сорок – когда же это он успел стать генералом, да и повоевать от души?

Екатерина глянула в зеркало и усмехнулась. Ей тоже больше тридцати ни за что не дашь, а в паспорте – сорок девять. Родственная душа? Вполне возможно. И вообще, хватит ныть, пора настраиваться на работу. Дабы не ляпнуть что-нибудь вроде «ах, сударь, вы вгоняете меня в краску» в ситуации, когда более уместным будет вопрос наподобие «мужик, чтоб твою мать, да ты че, ваще охренел?». Или наоборот, что ничуть не лучше.

Прогладив валиком очередной свисающий сверху лист обоев, я потрогал надетое на безымянный палец левой руки дедово кольцо. Кажется, оно уже не холодное, а примерно соответствует температуре тела. Значит, ничего непоправимого не случилось, и вскоре меня ожидает, если можно так выразиться, второй подход к снаряду. Ибо первый вышел каким-то неподготовленным и бестолковым. Впрочем, назвать его совсем уж безрезультатным не поворачивался язык.

Неделю назад, найдя в тайнике кольцо и бумагу, я сел разбираться в мелких дедовых закорючках и вскоре понял почти все, что там было накорябано.

Итак, в конце тридцатых годов каким-то образом к деду попало это кольцо, конкретики он не приводил. И дед обратил внимание, что если его надеть на левую руку и пощупать пальцами правой, то оно кажется холодным. Но при этом палец, на котором надето кольцо, ничего подобного не чувствует! В общем, так было почти год, а потом вдруг кольцо начало ощутимо теплеть, и опять это можно было почувствовать только пальцами правой руки. Вот, значит, лег как-то дедушка спать, а перед сном опять пощупал кольцо – теплое! – и слегка повернул его. После чего мгновенно заснул, а проснулся почему-то в лесу. Прямо на землю была постелена казенная простыня, под головой подушка, сверху наличествовало одеяло. И все! Никаких признаков военного городка, где он лег спать, вокруг не наблюдалось. Более того, в ста метрах обнаружилось настоящее море – во всяком случае, оно имело соленую воду и простиралось до горизонта. Был примерно полдень, погода стояла теплая, так что дед не стал расстраиваться тем, что из одежды на нем одни трусы, а решил исследовать место, где он столь непонятным образом оказался. Залез на дерево, посмотрел вокруг и увидел, что рядом есть не то низкая гора, не то высокий холм. Поднялся на него и с изумлением обнаружил, что находится на острове!

Тем временем потихоньку вечерело, небо заволокло тучами, и дед отправился вниз, к своим постельным принадлежностям. Когда он достиг поляны и, усталый, присел на простыню, начался дождь. Правда, он скоро кончился, но стало заметно прохладнее, и дед задумался. Вообще-то он допускал, что все происходящее ему снится, но просто так сидеть и мерзнуть, дожидаясь момента пробуждения, ему быстро надоело. Он пощупал кольцо – не холодное, но и не теплое. После чего рассудил, что необычный сон начался с поворота этого кольца. Так, может, если лечь и повернуть его в обратную сторону, сон прекратится?

Дед два раза повторил в своей писульке, что ему почему-то было немного боязно поворачивать кольцо. Имелось ясное ощущение, что еще рано, оно должно нагреться как минимум до той температуры, что была при засыпании. Но он все-таки повернул, после чего услышал что-то вроде далекого колокольного звона и заснул на мокрой простыне под мокрым одеялом, а проснулся на своей кровати, причем белье было почти сухим. Он встал, соображая, приснилось или нет ему все происшедшее. Потом посмотрел на свои ноги. Они были гораздо чище, чем тогда, когда он лез под одеяло на поляне, но все же грязнее, чем когда ложился спать. И на них остались царапины, приобретенные при восхождении на холм. С другой стороны, к простыне ничего не пристало, а она ведь валялась прямо на траве и еловых иголках!