Григорий Шаргородский - Видок. Неживая легенда

Начало приключения не впечатляло, но, по слухам, Лабиринт был огромным, и все самое интересное ждало его впереди.

Увы, следующие десять минут ничего утешительного не принесли, разве что чуть развеяли скуку. Кто только не попадался в тупичках – от старух до относительно юных мальчиков. Избалованного обществом развязных танцовщиц мужчину все это начало утомлять.

Но вот в коротком отрезке очередного тупика он увидел женщину. Она не выставляла напоказ свое тело и была одета в закрытое серое платье. Мало того, серая же вуаль скрывала ее лицо. В неверном свете свечи можно было угадать лишь очертания. Именно этот таинственный флер и заинтересовал мужчину. Он ощутил сильное желание. В том, что это не чары, можно было не сомневаться – у его семьи хватало денег на мощные амулеты защиты.

Он сделал шаг вперед, а женщина тут же шагнула назад, тем самым увлекая его внутрь небольшой комнаты с кроватью. Мужчина даже не почувствовал, как тяжелые портьеры сошлись за его спиной. Ему очень хотелось поднять вуаль незнакомки.

Наконец-то искатель приключений сделал это и задохнулся от восторга. Его губы расползлись в блаженной улыбке…

С этой улыбкой на лице он и был найден под утро уборщиками Лабиринта. Еще через полчаса на место происшествия явился околоточный надзиратель и следователь полицейской управы Турецкого квартала.

– Ну и зачем ты, Осип Терентьевич, притащил меня сюда? – все еще пытаясь стряхнуть с себя сонливость, спросил следователь. – Это же не первый труп в Лабиринте и точно не последний.

Спал он сегодня всего пару часов, так что настроение имел не самое благодушное.

– Так это, вашбродь, – покаянно вздохнул околоточный, – уж больно ухоженный господин, хоть и выглядит словно его год не кормили. Вот я и решил перестраховаться.

Следователь с недовольством перевел взгляд на жертву, и тут же раздражение вместе с остатками сонливости куда-то подевались, а по спине пробежался неприятный холодок. И все потому, что он узнал неестественно изможденное лицо мужчины, как и перстень на безымянном пальце трупа.

Околоточный, увидев реакцию следователя, тут же напрягся:

– Все так плохо?

– Намного хуже, чем ты даже можешь себе представать.

Следователь говорил чистую правду, потому что перед ним на кровати, раскинув руки, аки птица в последнем полете, со счастливой улыбкой на лице лежал наследник одного из сильнейших родов империи. При этом парень был явно высушен кем-то посерьезнее простых упырей, которых в Москве начисто вывели еще в правление Николая Первого, прозванного Белым именно за фанатичную ненависть к разной нечисти.

Заниматься расследованием такого дела не пожелаешь и злейшему врагу, не то что самому себе. А ведь придется.

Не скажу, что так уж люблю осень. Скорее даже наоборот – я немного недолюбливаю это время года. Но должен признать, что определенное очарование именно в топинской осени все же есть. И причиной тому – близость Стылой Топи. Единственное место Силы в Российской империи вообще сильно влияло на все, что находилось рядом, – на окрестные леса, город Топинск с его слегка провинциальными жителями, да и на меня самого. За последний год этот город кардинально изменил того, кого окружающие считали титулярным советником, видоком Игнатом Дормидонтовичем Силаевым. Почему считали? Да потому что все не так уж просто. У меня действительно тело юного видока, закончившего специальную школу при Новгородской энергетической академии. Но закавыка в том, что внутри этого тела живет душа немало пожившего и изрядно потрепанного человека совсем из другой реальности. В моем родном мире нет магии, по улицам не бродят оборотни, а если зайти поглубже в лес, скорее столкнешься с незаконной свалкой, чем с лешим.

В общем, изменений в моей жизни за последний год столько, что впору засаливать. Вот даже научился находить очарование в осени. Впрочем, местная осень не чета той, которая уныло прозябает на городских улицах мегаполисов моего родного мира. Да и вдали от тамошних городов, в совсем не голландских деревнях в это время года царит лишь извечная грязь, слякоть и полное отсутствие оптимизма.

А вот в аккуратном Топинске все по-другому. Конечно, грязи и здесь хватает, особенно на окраинах, но городское собрание все уверенней распускает щупальца дорог с булыжной мостовой в центре и усыпанных гравием на окраинах. Оный гравий и шелестел сейчас под шинами моего паромобиля. Да, я наконец-то обзавелся нормальной машиной, давно позабыв о том гибриде катафалка со «скорой помощью», который угробил на болотах Владыка Топи.