Филис Кристина Каст - Всадница ветра

– Наконец-то! Мы уж думали, что-то случилось и ты все пропустишь. – Скай подвинулась, освобождая место для Ривер.

– Маме нужно было убедиться, что все идеально. А дочь Старшей Всадницы из Киновари уже здесь?

– Да. Ты последняя.

Ривер кивнула, но ничего не сказала. Решение приняла ее мать, но объяснять это Скай было бессмысленно. Вместо этого Ривер оглядела огромный круг Претендентов. Представители разных табунов – пурпурные, синие, красные, желтые и зеленые – жались друг к другу и не слишком успешно пытались скрыть волнение… а то и ужас.

Ривер повернулась к Скай.

– Да пребудет с тобой милость Кобылицы.

– Э-э… спасибо. И с тобой тоже, – не слишком искренне отозвалась Скай.

Ривер невозмутимо повернулась к юноше слева от себя. Это был кузен Клэйтона, Рекс.

– Да пребудет с тобой милость Кобылицы, Рекс.

– Спасибо, Ривер. – Он смахнул со лба пот. – Скорее бы все закончилось. Это ожидание просто невыносимо. Знаешь итоги подсчета?

– Нет.

– Сто двадцать девять Претендентов и всего девяносто девять жеребят. Это значит, что тридцать человек не станут Всадниками, – с несчастным видом сказал он, снова утирая пот.

– Всего девяносто девять жеребят? В последний раз их, кажется, было сто пять или вроде того. Что случилось?

Она задала этот вопрос вслух, но в действительности единственным человеком, которого она хотела бы спросить про такое несоответствие, была ее мать. «Почему никто не сказал мне, что несколько жеребят пропало?»

– Они из табуна Жонкиль. Говорят, по пути сюда несколько жеребят попали в заросли стрельника.

– Стрельника? Какой кошмар! Они живы?

– Да, хвала Матери-Кобылице, но они слишком слабы, чтобы принимать участие в Избрании. Через несколько недель табун Жонкиль устроит особое собрание для Претендентов, которых сегодня не выберут. Странно, что ты про это не слышала.

– С тех пор, как мы разбили здесь лагерь, я много времени проводила в одиночестве – ну, знаешь, медитировала, готовилась. Видимо, никто не подумал…

Она осеклась: на поле Амфитеатра Выбора неторопливо вышла старая кобыла. Всадница была такой же старой и седой, как лошадь, – и такой же узнаваемой. Моргана была старейшим членом Совета Кобылицы. Поговаривали, что ее лошадь, Рамота – самая старая кобыла во всех пяти табунах. Никто не знал, сколько лет минуло кобыле и ее Всаднице, но об их мудрости ходили легенды.

На Всаднице и кобыле были ленты всех пяти табунов в знак того, что они входят в Совет. Претенденты почтительно поклонились. Старуха подняла руку, и толпа затихла.

– Претенденты! Рассредоточьтесь по полю на расстояние вытянутой руки друг от друга! – Как только по амфитеатру разнесся глубокий и сильный голос Морганы, Ривер и остальные сто двадцать восемь Претендентов развели руки и зашевелились, расширяя круг. – Хорошо. Теперь садитесь! – Претенденты уселись, скрестив ноги. Старейшина воздела руки к небу и произнесла традиционное благословение: – Великая Мать-Кобылица и Конь-Отец, мы просим вас указать жеребятам Всадников, предназначенных им судьбой, и сделать это с радостью, любовью и мудростью. Слово сказано!

– Слово сказано! – прокатилось по трибунам эхо.

– Мы начинаем. Претенденты, да пребудет с вами милость Кобылицы. Выпустить жеребят!

Ривер судорожно втянула воздух; рука машинально потянулась к аметисту на ожерелье бабушки. «Я спокойна. Я собрана. Мои мысли чисты, и я готова к тому, что сейчас произойдет».

Земля задрожала от знакомого топота копыт, заглушающего стук скачущего сердца Ривер. Все глаза обратились ко входу в Амфитеатр – и тут на поле волной хлынули жеребята. Претенденты сидели ровно, боясь пошевелиться, а молодняк, обежав их по кругу, остановился, сбившись в кучу в центре поля.

Ривер уставилась на них, не в силах сдержать восторг. Как же они прекрасны! Перед ними были лучшие жеребята каждого табуна. Рожденные прошлой весной, год назад, выращенные в заботе и ласке. Целый год они оставались с матерьми и были отлучены от них всего два дня назад. Хотя жеребята понимали, что происходит и что настало время покинуть матерей и начать свой путь во взрослую жизнь, они заметно тревожились.

Ривер их понимала. Им было одиноко – они тосковали по матерям и по вниманию, в котором купались весь год. Но они также знали, что покинут этот круг навсегда связанными со своими Всадниками – и никто из них больше никогда не будет одинок.

Старейшина и ее пожилая кобыла тоже вошли в круг и загарцевали среди жеребят, ласково разговаривая с ними, успокаивая их, готовя к Избранию.