Юлия Чернова - Красивая работа

– Такой дремучий акцент? – усомнилась женщина. – Куда же это нас занесло? Ладно, попробуем еще раз. Вы нас слышите? Отвечайте, пожалуйста, медленно.

Капитан и прежде знал, что способностями к языкам не блещет, но в освоении всеобщего, казалось, немало преуспел. Похоже, только казалось.

Он повторил уже сказанное, четко выговаривая каждый слог.

Чужаки примолкли. Потом женщина неуверенно обратилась к группе поддержки:

– Как думаете, это он представился или выругался?

Послышалось сдавленное бульканье – второй пилот слишком уважал капитана, чтобы расхохотаться в голос.

Чужаки немного поспорили, и женщина заявила:

– Пожалуй, рискну, – она снова подалась к микрофону: – Командир, даже если я потренируюсь недельку, вряд ли сумею произнести такое имя, не обидев вас.

Капитан и не усомнился: она даже звание умудрилась переврать.

– Поэтому либо придумайте что-нибудь попроще…

– Не зли его, – встрял кто-то.

– Либо я стану обращаться к вам просто «командир», – торопливо прибавила она.

Он почел за благо согласиться на «командира».

– Что вы здесь…

– Меня зовут Акация, – перебила женщина.

Тут же кто-то, стоявший рядом с ней, ужаснулся:

– Это прозвище!

– А ему не все равно?

– Мы вступили в официальные переговоры…

– И что?

– Акация – это же дерево! Разве можно вести переговоры с деревом?

– Судя по его акценту, он и про баобабы не слышал, не то, что про акацию.

– А вдруг слыхивал?

– Правильно говорить «слышал». Не позорь нас перед чужеземцами.

– Хорошо, СЛЫШАЛ. Теперь решит, что нас тут целая оранжерея.

Капитан мельком огляделся. На пол от смеха не сползал только второй пилот, и только потому, что был пристегнут к креслу.

Женщина снова заговорила чуть громче:

– Вообще-то, меня зовут Аннаткиренаиремси, если это важно, но друзья обычно называют Акацией… Это такое растение, – прибавила она после паузы.

Капитану срочно пришлось записаться в друзья: у него не было ни единого шанса правильно выговорить ее имя.

– Прекрасно, Акация. Кто вы такие и откуда?

– Нас двенадцать человек, – сообщила она. – В смысле, человек десять, еще дверг и метуса.

– Объясни про мою воду, – встрял новый голос, тихий и свистящий, и тут же со всех сторон зашикали.

– Да подожди ты со своей водой!

– У нас, того и гляди, кислород закончится, а она про воду!

– Мы туристы…

– Кто? – прервал капитан.

– Туристы… путешественники…

– Да скажи ты просто: пассажиры, – подсказал дребезжащий голосок.

– Пассажиры, – послушно повторила женщина. – Нам обещали роскошное путешествие… На деле оказалось не так роскошно… Завтраки были отвратительные.

– Что завтраки, я вчера ошпарилась в бассейне!

– А эта грязь на нижней палубе…

– Пф-ф, вспомните только сырое постельное белье!

– А дырявые шторы?

– Вы лучше вспомните, как меня поселили в каюту с засорившимся унитазом…

Наступила тишина, туристы уважительно примолкли, впечатленные масштабом трагедии.

В тишине капитан слушал, как его бессердечный экипаж стонет от смеха.

Женщина с чего-то вспомнила о переговорах и продолжала:

– В довершении всего, нас бросили.

– Прошу прощения? – переспросил капитан.

– Да, мы тоже сначала не поверили. Утром, однако, мы остались без завтрака, а когда отправились на поиски съестного… чего угодно, хоть мерзких пончиков…

– Или бурды, именуемой кофе, – вступил хор.

– Мы были согласны даже на гнусное подтаявшее мороженое…

Второй пилот, казалось, отличался завидным спокойствием, но тут не выдержал.

– Я сплю. Мне снится кошмарный сон, – и он отчаянно взмолился: – пожалуйста, разбудите меня.

Никто не откликнулся – команда упоенно внимала переговорам.

– Короче, мы не нашли ни еды, ни экипажа. Все исчезли – от капитана до последней горничной.

– До их исчезновения вы не заметили ничего подозрительного?

Туристы некоторое время совещались, наконец, женщина сообщила:

– Вчера вечером взвыла сирена. Мы как раз сидели в баре…

– Где, простите?

– В баре… Ну, в кают-компании… Место такое, где можно выпить… алкоголь.

– Понятно. Продолжайте.

– Когда сирена завыла, мы выскочили на верхнюю палубу, но помощник капитана заявил, что экипаж проводит учения, и нас это не касается. Мы спокойно вернулись в бар, поболтали еще часок и разошлись.

– Корабль двигался в подпространстве?

– Не знаю. В баре нет иллюминаторов.

– А в каютах?