Гэри Филиппс - Бэтмен. Убийственная шутка

Через мгновение безжизненное тело откинулось на спинку кресла.

– Позвони Карлу Гриссому, – сказал Палмарес. – У него есть заброшенный парк развлечений, недалеко от города, и за плату он позаботится о том, чтобы закопать тело этой крысы. Там его точно никто не найдет.

– Ясно.

Фрэнки Боунс криво улыбнулся.

Покончив с делом, Палмарес отправился к своему стоматологу на специальную примерку.

– Уверяю вас, в этом нет никакой необходимости, – обратился профессор Лайнус Стивенс к человеку с опасной бритвой. – Я не сумасшедший и уж точно не самоубийца.

Не дождавшись реакции, он решил поднажать:

– Разве вы не понимаете, что знания, которыми я обладаю, изменят ход человеческой истории? Если я покончу с собой, все, что у меня вот тут, будет потеряно навсегда.

Повернувшись, он попытался постучать себе по виску, но вспомнил, что его запястья были скованы тугими кожаными манжетами. Он тяжело вздохнул:

– Если это случится, они победят.

Мужчина с бритвой слегка кивнул.

Его голову и шею на месте удерживал неподатливый стальной ошейник, так, что он мог только смотреть вперед. На полке между бритвенной лентой и банкой с зубчатыми гребнями в темно-синем барбициде стоял переносной телевизор с белоснежным экраном размером с игральную карту. Его изогнутая антенна была завернута в фольгу, но это, похоже, не улучшало четкость изображения. Стивенс смутно различал белокурую пышную прическу новой ведущей новостей.

Сквозь помехи она рассказывала о жестоком преследовании каких-то бандитов. Преступник, о котором шла речь, носил неправдоподобное прозвище Максимиллиан Зевс. Это на мгновение его заинтересовало, но когда стало ясно, что это просто очередной головорез, хватающийся за внимание СМИ, Стивенс заскучал. Кроме того, плохое качество изображения вызывало у него головную боль.

И все-таки кроме телевизора в его несчастном окружении было мало интересного. Парикмахерская в Лечебнице «Аркхем» представляла собой длинное узкое производственное помещение, примыкавшее к душевым заключенных. То, чего ей не хватало в стиле, возмещалось ветхостью. Стены, пол и потолок были покрыты заплесневелыми, потрескавшимися и безумно кривыми белыми плитками. Там стояли ряды ржавых металлических ванн, похожих на промышленные саркофаги, и грязная душевая кабина без дверей, внутри которой Стивенса облили из шланга самым недостойным образом.

Он сидел в чистой робе заключенного и готовился вот-вот расстаться с тщательно ухоженной бородкой, постриженной клинышком, которую носил еще со времён школы.

– Не понимаю, зачем вы… – начал он.

– Волосы на лице носить запрещено, – сказал мужчина с бритвой, сжимая подбородок Стивенса большим и указательным пальцами. – И не разговаривай, пока я брею, если не хочешь порезаться.

Стивенс последовал его совету и закрыл рот. Раз ему приходится выносить это позорное заключение, он выдержит это с достоинством.

Парикмахеру было около сорока, он был высокий и долговязый, с проседью на четко очерченных черных висках. Его темные глаза казались веселыми и дружелюбными, но длинные загорелые руки под закатанными рукавами халата были жилистые и накачанные. Как и весь здешний персонал, его порой звали усмирять грубых, жестоких преступников криминального класса. Такой благородный и воспитанный академик, как Стивенс, не мог ничего ему сделать.

Кроме того, он заметил, бритва вполне может служить оружием. Высокий интеллект не давал преимущества перед хорошо заточенным лезвием.

Зеркал не было ни в парикмахерской, ни где-либо еще в больнице. Он не мог следить за ходом безжалостной стрижки. Наверное, это к лучшему, подумал он. От этого было бы только обиднее.

Несмотря на ограничения, наложенные путами, Стивенс боковым зрением заметил движение, когда другого заключенного посадили в кресло слева от него и привязали. Он увидел пугающе бледную руку в кожаном ремне, со странно обесцвеченными ногтями, и услышал щелканье ножниц. Обрезки волос бесшумно падали на кафельный пол.

Волосы были… зеленого цвета?

Скорее всего, это заточение играло с его чувствами злую шутку. Но он не мог этого допустить. Он должен оставаться сосредоточенным любой ценой. Иначе они победят.

Парикмахер отступил на шаг, чтобы рассмотреть свою работу. Профессор отдал должное парикмахеру: тот, безусловно, был мастером своего дела. Стрижка бороды была готова за три минуты. Стивен стал гладкий как младенец, и мужчина перешел на стрижку его, надо признать, непослушных седых волос.