Маргарет Оуэн - Спасти Феникса

Па почесал проседь в бороде, однако лицо его осталось спокойным.

– Да, Обожатель, быть тебе богачом.

– Нет, серьезно, – скривил губу принц Жасмир, когда Обожатель и Негодница отошли. – Вы же не ожидаете от нас, в самом деле, что мы станем слушаться всех ваших приказов, пока не доберемся до Крыла.

Па перевернул хлеблин.

– Вы парни умные. И я ожидаю, что будете поступать так, как нужно.

Тавин встал и хрустнул пальцами.

– Через сколько выступаем?

– Крылиной зовут провинцию, а не должника, – ответил Па, наблюдая за тестом. – Она от нас не убежит.

– Если Русана займет трон, она постарается сделать это на солнцестояние, через две луны. – Лицо принца словно заиндевело. – Мой отец может умереть до конца Павлиньей Луны.

– Вождь обещал найти людей, которым ты понравишься, – презрительно усмехнулся Подлец через плечо Фу. Он наконец-то проснулся. – Ничего странного, если придется поискать.

Выражение лица Тавина оставалось проницательным, но вежливым.

– Через сколько? – повторил он вопрос.

– Час или около того, и мы будем в дороге. – Па одним пальцем нацарапал на земле грубую карту, проложив предстоящий маршрут. – Переход отсюда до Чепарока… думаю, займет с неделю, если нам повезет.

– Повезет? – Тавин поднял меч. – Любая старуха дойдет туда за четыре дня.

Метла стукнула его по голени.

Фу застыла. Тавин абсолютно ясно велел Воронам не прикасаться к ним с принцем.

Однако тот только рассмеялся и сунул клинок в ножны. На взгляд Фу, ни в малейшей заточке он не нуждался.

– Простите.

Пока Па подбрасывал еще тесто, Блевотка потянулась и слезла с колен Метлы.

– «Повезет» означает, что нам придется ответить на один только чумной призыв, и он будет рядом с дорогой. «Не повезет» – это если маяк окажется в дне пути, то есть день пути туда и еще день обратно.

– Это неприемлемо. – Вот теперь Тавин заговорил не столько вежливо, сколько резко.

Фу осточертели эти детские угрозы Сокола. Она поднялась на ноги.

– Все вопросы к Завету.

– Перестань так с ним разговаривать, – возмутился принц Жасимир.

– А ты не разговаривай так с Па, – парировала она.

Тавин пронзил ее твердым, как стекло, взглядом, и в его голосе послышалась угроза:

– Ты обращаешься к кронпринцу Сабора.

– Прикольно, – присвистнула Фу. – Готова была поклясться, что принц помер.

Сокол открыл рот… и посмотрел вниз. Блевотка забралась к нему на сандалии и мурлыкала.

– Фу.

Клещи царапнули по железу – это Па перевернул хлеблин. Нравится не нравится, а сигнал вождя она узнавала, когда слышала. Села.

– Вороны идут туда, куда нас зовут, – сказал Па. – Маяки есть маяки. Ими ведают Соколы, а они не жалуют Ворон, которые оставляют их призывы без внимания.

– Соколов предоставьте мне, – сказал Тавин.

Па даже не посмотрел на него.

– И это еще не все. Мы идем на каждый маяк, который видим, либо потом отвечаем перед Заветом и расплачиваемся десятками умерших по нашей вине. Если мы не забираем грешника вовремя, чума забирает весь город – всю живность, все семена, всех малышей. Можно лишь спалить все это дотла, чтобы она не распространилась дальше. Вы когда-нибудь слышали, как ребенок умирает в огне?

Принц Жасимир поперхнулся и покачал головой.

– Тогда давайте ничего не будем менять, ладно? – Па прочертил на земляной карте кривые ветки. – Если напрямки, то два дня пути на юго-восток, и мы в Крылиной области, еще два дня – и мы в Чепароке. Примем в расчет, по крайней мере, один крюк. Но мы доставим его высочество в безопасности до конца недели, задолго до того, как взойдет Павлинья Луна.

Принц Жасимир тревожно заерзал.

– Мы только знаем, что Русана уже пустила по нашему следу Стервятников.

Фу вздрогнула, погладила ладонью черные дуги своей собственной колдовской метки. Кожемага из касты Стервятников оставила ее много лет назад, когда Фу записывалась как колдунья, чего требовал закон Сабора. Женщина была северянкой, как большинство Стервятников, кислая и бледная, как свернувшееся молоко, а ее липкие пальцы так крепко вцепились Фу в запястье, что, даже когда она отпустила, жжение осталось.

Лучшие кожемаги умели унюхать плоть, как собаки. Практикуясь на зубах Стервятников, Фу ощутила следопытные чары: давно мертвый кожемаг мог видеть каждый шаг, каждый отпечаток пальца, все, к чему прикасалась его добыча, каждый поворот следов так же отчетливо, как путеводную нить. Если их станут искать такие вот кожемаги…