Альтсин вздохнул. История, которая разворачивалась перед его глазами, вдруг сделалась простой, обрела глубину. Черной, словно ледяные глаза морских тварей. Этот лед наполнил его вены, перехватил дыхание, затянул туманом взгляд.
Он вернулся в дом. Уселся на костяной табурет. Не смотрел на мужчину. Пока нет.
– Когда вы ждали корабли?
Лежащий не ответил. Только скривился и заворчал, будто пес.
– Месяца два назад, верно? Весна приходит сюда чуть раньше, чем на восточные земли. Но в этот год – не пришла. Корабли не приплыли.
Единственным ответом оставалось молчание.
– Запасы у вас закончились много дней назад, а человек – это не животное, не сумеет выжить, жуя кожу и заваривая китовый жир.
Альтсин поерзал на табурете и наконец посмотрел на пленника. Пылающий взгляд пары светлых, словно утреннее небо, глаз ввинчивался в него.
– Ты не знаешь, что такое голод. – Голос мужчины был скользким и липким, словно кусок подгнившего жира. – Не знаешь, что такое врехх.
Врехх – голодное безумие, это понятие происходило из языка горных кланов, обитающих дальше прочих на северо-западном побережье. Врехх – безумие, наводимое на человека одиночеством, отсутствием солнечного света и беспрестанным стоном северных ветров. Но прежде всего – голодом. Жутким, отбирающим разум, превращающим свои жертвы в вампиров, что питаются человеческим мясом. Мать, охваченная таким безумием, перегрызает горла собственным детям, хлебая горячую кровь, а отец – четвертует тела и дочиста обгрызает мелкие косточки. Когда уже нет жертв, детей, стариков и прочих взрослых, раскапывались свежие могилы, а когда заканчивалось и это, отрубали себе руки и ноги, обрезали уши и носы.
Ели.
Эти знания вдруг сделались частью его сознания, словно он сам от рождения обитал в здешних горах.
Но одновременно пришло и другое осознание. Люди, на которых опустилось голодное безумие, заканчивали обтянутыми кожей скелетами, воющими в небеса. А этот мужчина был худым, но не голодающим; безумным, но не сумасшедшим. Нет. Тут дело в чем-то другом.
– И отчего вы не ушли отсюда, когда корабли не прибыли?
– Как? Чем? Пешком через Лохарры? Без еды? Без…
– Санями. У них были собаки. Люди не могут питаться одним китовым жиром, но собаки – могут. Да и они бы смогли. Всего лишь просили о помощи.
Лицо мужчины превратилось в маску ярости.
– Это наше. Наше! Мы должны были сторожить! Не отдавать! Не дать! Наше! Не их!
Уже не говорил, только взлаивал, брызгая слюной во все стороны.
Альтсин заглянул ему в глаза, а вопли смолкли, словно связанному кто-то затянул на горле виселичную петлю.
– Их было двое. Единственные из племени, у кого хватило сил отправиться за помощью. Взяли собак, которые еще могли тянуть сани, и поехали на запад, откуда каждый год приходит весна. Добрались аж сюда. У вас было все, чтобы их спасти. Достаточно китового жира, чтобы накормить все поселение. Они не хотели ваших мехов или шкур, могли даже заплатить за этот жир своими. А вы…
– Если бы мы отдали этим животным, что они хотели, они приходили бы сюда каждый год. И их становилось бы все больше. Это не люди. Это твари. Взгляни на них. Взгляни.
Альтсин посмотрел на то, что висело под потолком. Два тела, почти человеческие, хотя ниже, чем люди, и шире в плечах, ободранные от одежд, словно это могло облегчить их… обработку. Оба ахера оказались профессионально выпотрошены, с частично снятой кожей. С бедер и ягодиц им вырезали широкие и длинные полосы мяса. Хотя, сказать честно, мяса этого на них было немного. Их лица с крупными надбровными валиками и клыками, торчащими из нижних челюстей, были удивительно спокойными для того, что с ними случилось.
– Видишь? Смотри. Это не люди. Человеческого мяса я бы не ел, клянусь, но они? Животные. Животных убивают, а не кормят собственной кровью.
– Ты вдруг начал говорить красивыми, длинными фразами? У них были собаки, они предлагали их вам взамен за этот жир. Вы могли взять сани, животных, поехать вдоль побережья сперва на запад, потом на юг. С хорошо откормленными собаками это восемь, ну, может, десять дней – и вы были бы среди людей.
– А они? Что они? Забрали бы часть добычи и пошли к своим, но потом – что? Вернулись бы за остальным? За нашим. Нашим! Не этих животных! Не их!!!
– А потому вы схватили этих двоих, убили и съели их собак, но те были худыми, надолго их не хватило. А потом – это? – Альтсин указал на тела.
– Они сами умерли. Сами. Наши ножи не отобрали их жизни.
Читать дальше