Дмитрий Антонов - Изначальные

Сообразив, что происходит, Сарион омыл младенца от подземной крови велизарностью, прочтя лечебное заклинание. Понемногу, кожа новорождённого становилась розовой, а волосы вернули смоль своих родителей. Возрадовавшись тем, что хоть юного Словича удалось спасти, Сарион облегчённо вздохнул.

– Ты будешь жить! – сказал он, казалось бы, сам для себя, дабы хоть немного уменьшить боль от потери близкого друга.

Но тут взгляд упал на Аппелагею и Сарион замер в изумлении.

Княжна жива!

Она всё ещё дышала!

Не веря глазам, велизарный вдохнул в Аппелагею все оставшиеся силы, жертвуя собой, но чары вернулись.

Истерзанное тело более им не подвластно.

Раздираемый душевными муками, и осознавая своё бессилие Сарион, заплакал, а Аппелагея-Дивно-Поле не обращая внимание на безуспешные потуги чародея сохранить ей жизнь, нежно смотрела единственной глазницей на собственное дитя, и улыбалась от счастья сгоревшими губами.

По чёрной, обугленной щеке побежала слеза, тут же испарившись от жара сгоревшей плоти, и в этот миг, Сарион, с болью в сердце, осознал одну простую истину. Дело не в нём, и не в его ослабевших от сдерживания портала способностях. Дело в том, что даже всем чародеям мира, вместе взятым, не под силу спасти настолько сгоревшего человека. Но кое-что было в его власти, кое-что, самое последнее, Сарион, всё же, был в силах сделать для княжны.

Маг повернул мальчика лицом.

– Ты будешь помнить! Ты будешь помнить её! Смотри Слович, вот твоя мама!

Велизарный послал в сознание новорождённого образ Аппелагеи такой, какой она была ещё несколько минут назад.

– Олег, – нежно сказала счастливая мать, не в силах прикоснутся к своей кровиночке. – Его имя Олег! – и в момент, когда последний вздох могучей воительницы вышел, княжич издал своё первое, громогласное:

– Уа-а-а!

Стоя у окна, Святослав нежно сжимал в руке оберег суженной. Титан с одной стороны оплавился. Он, потёр это место, стряхивая окалину, и в лучах восходящего солнца металл засиял вновь.

Аппелагея мертва.

Любимая, которой Святослав отдал всего себя, сейчас лежит в усыпальнице, сгоревшая до неузнаваемости. Боль, пронзившая душу, не давала думать о чем-то ещё, и князь, со всей силой, сжал кулак.

«Они ответят за это!

Как же медленно я стану срезать кожу с твари, которая управляла подземным змеем! С каким наслаждением я буду переламывать ему кости одну за другой, пока от целых не останется и следа, но это не всё! Я заставлю магов исцелить душегуба и тогда, вновь стану рвать на куски, и так до бесконечности!»…

Пока горе в душе овдовевшего мужа, не получит окончательное отмщение.

«Аппелагеюшка. Любовь моя, как же мне жить теперь без тебя! Как мне вырастить того, кто выжил в адской крови, спалившей тебя без остатка? Возможно, ему не следовало вступать в этот мир, возможно, он и не человек вовсе, да и сын ли вообще?» – мысли Святослава проносились в голове с немыслимой скоростью.

Находившийся поблизости, верховный старец Чудо-камня – Светозар, не меньше скорбевший по Аппелагеи, которую любил как родную дочь, потерял терпение и твёрдо произнёс:

– Ты нужен сыну Святослав! Ему уже полдня отроду, а княжич ещё не обрёл связи с отцом.

Словянский князь, снедаемый горем, невидящим взором уставился на старца.

«Похоже, старик более не в силах читать мои мысли, раз прервал ритуал скорби».

– Это подождёт, – отмахнулся Святослав. – Не стоит меня тревожить сейчас.

– Нет! – схватил за локоть старец и развернул к себе лицом. – Сарион держит княжича на руках с момента вхождения в Явь!

Светозар указал на стоящего у дверей велизарного, с новорождённым на руках.

– Следующим взять на руки должна его плоть и кровь! Только тогда ты обретёшь связь с сыном!

Князь печально опустил глаза.

– Я не могу к нему прикоснуться. Ты знаешь…

– Ты должен! Он плоть от плоти твоей! – вскрикнул Светозар.

– В нем зло! – вскипел князь, грозно воззрившись на старца. – Не будь им беременной, Аппелагея на раз разделалась бы подземной тварью!

– Хочешь сказать, ты не примешь дар богов! Да мать до последнего вздоха защищала сына, раздираемая когтями змея!

– Тебе не переубедить меня старик! – громыхал в ярости князь. – Унесите прочь, ему не место в нашем мире!

Старец тяжело вздохнул. Святослава не переубедить, он понял это и отступил.

Однако Сарион не собирался оставлять малыша одного, на волю случая и обезумевшего от горя родного отца.