Денис Мисюля - Тоби Никельсон и код совершеннолетия

В каждом городе Подземелья была своя радиостанция и газета. В особо крупных и свой телеканал. Несколько лет назад еще массово использовали агитационные плакаты, сейчас их полностью заменили газеты.

Тоби и его друзья жили в небольшом городе Милч. Своего телеканала тут не было, зато была станция скоростного поезда. Население Милча – 96 тысяч человек. За свою жизнь Тоби так и не удалось пройтись по всему Милчу, чтобы изучить его, просмотреть все закоулки и окраины.

Окраины городов в Подземелье – это нескончаемый лабиринт пеших тоннелей, которые соединяли другие города или вели к небольшим деревушкам, где жили старики. В деревушки отправляли всех, кому было больше 65. Правительство словно отрезало этих людей от цивилизации, давало им возможность просто жить и ждать своего конца.

Однажды Тоби добрался до такой деревушки.

В деревушке «Старый Милч» были такие же боксы, как во всем Подземелье, но только деревянные. Некоторые из них обветшали, где-то были проломлены окна, где-то выломлены двери. Другие наоборот поражали своей ухоженностью. В деревне была практически полная тишина, привычно работала лишь техника на свалке.

Возле одного дома Тоби встретил старика, который сидел на лавочке. Тот подозвал его к себе.

– Не бойся, – сказал он, – я не буду тебя трогать. Я быстрее развалюсь на части, чем успею что-то сделать.

Тоби неуверенно посмотрел на него.

– Мне просто хочется с кем-то поговорить. В деревне осталось не так много людей, хоть их сюда постоянно привозят, но я все равно чувствую себя одиноко.

Тоби стало жалко старика, и он присел к нему на лавочку.

– Вот видишь, не страшно ведь со мной сидеть.

– Чем вы тут занимаетесь?

– Сижу, размышляю о прошлом, иногда читаю книги. Я уже прочитал по несколько раз все, что у меня было. Больше ни у кого нет книг. Всех моих друзей, которые попали сюда одновременно со мной, уже нет. Я остался один. Да и меня скоро не будет, а этот бокс отдадут кому-то другому.

– То есть от вас ничего не останется?

– Только запись в книге. По закону все остальное уничтожается, чтобы нельзя было восстановить историю. Остаются только истории людей, которые передаются из поколения к поколению.

– А какая история у вас? Вы ее уже передали кому-то?

– Моя история немного трагичная, но не в прямом смысле. Хочешь ее услышать?

– Конечно. А она не длинная? Я успею потом вернуться в Милч?

– Успеешь. А если я не успею рассказать, то возвращайся. Проведай старика. Ты ведь помнишь, что я тут совершенно один?

Тоби кивнул

– Кстати, я не представился. Меня зовут Фуро.

– Тобиас, – быстро ответил Тоби. Ему уже не терпелось услышать рассказ.

– Редкое имя. Я практически не встречал его за всю свою жизнь.

Тоби широко улыбнулся.

– Раньше я жил в Милче, как и ты. Было время, когда в городе еще не было такого количества заводов и техники. Практически все делалось руками. Мы верили в светлое будущее. Многие из нас пытались выбраться на Землю. У кого-то это даже получилось, но не у меня. Я пробовал пять раз, я считал баллы, пытался найти систему, но так и не смог.

– Что вы знаете о баллах? – настороженно спросил Тоби.

– Тобиас, всему свое время. Баллы не самое главное в этой истории.

Старец откашлялся. Видно было, что каждое слово дается ему с трудом. Казалось, будто на него взвален ворох камней и от каждого движения ему все тяжелее.

– Я считал баллы, пробовал найти систему, но каждый раз меня постигала неудача. Я опять возвращался домой и начинал все с самого начала. Старался, как пчелка, которой надо принести больше всего меда. В какой-то момент я даже потерял лучшего друга, так уже мне хотелось победить. Как и многие, я работал на свалке, она приносила мне не только деньги, но и очки. За несколько лет я понял, что есть какой-то коэффициент, который прибавляется к твоим баллам в зависимости от того, что ты делаешь в течение года. Я это понял, когда за одни и те же работы начал получать разное количество баллов. Как только я сделал это открытие, то понял, что узнать, как работает система, невозможно. Я пытался вычислить, за какие действия дают большее количество баллов, но даже это было невозможно. В один год за добровольную уборку улиц можно было получить пятьдесят или шестьдесят баллов, а во второй не более двадцати. И все это зависело от того, как и что ты делал в течение года. Я предположил, что у правительства наверняка есть рейтинг. Как только начинаются соревнования, то именно от места в этом рейтинге зависит твой коэффициент. Это дало толчок к тому, что мы с друзьями стали бороться между собой. Так наша дружба и разрушалась. Оставался последний год до совершеннолетия, последние Соревнования. Мы старались весь год. Работали все свободное время, ухаживали за Милчем, хорошо учились, много времени уделяли правительственным программам. Мы договорились, что будем бороться друг с другом без каких-либо поблажек. Хоть кто-то из нас должен был прорваться на Землю. Я помню сигнал о начале Соревнований, как будто он прозвенел несколько минут назад. Такой четкий и звонкий. Я побежал на свалку, чтобы целый день отработать там. За свалку мне должны были дать больше всего очков. Я не просчитался. И действительно, очков я получил много и в первый день возглавил таблицу. Впереди было еще 89 дней. Это хуже, чем марафон. Спустя 83 дня я был в пятерке. Первое и второе место занимали ребята, которых я не знал, а третье и четвертое мои друзья. Они меня обгоняли буквально на пару баллов. Впереди была неделя. У меня были припасены коронные поступки. Я вместе с Элизабет, это моя возлюбленная, должны были спасти ее родителей. Она случайно совершала поджог у себя в боксе, а я по чистой случайности должен был оказаться рядом и помочь им. Мы хотели выбраться вдвоем. За неделю до завершения соревнований Элизабет была первой в рейтинге. У нее был солидный отрыв. Ей нужно было просто спокойно продолжать работать в течение недели. В какой-то момент она начала сомневаться. Я просил ее, стоял на коленях, умолял. Она согласилась. «Либо вдвоем на Землю, либо вдвоем останемся тут». Она все-таки совершила поджог. Я был рядом, как мы и договаривались. Я вытащил ее, а потом произошел взрыв. Меня оглушило. Я потерял Элизабет из виду. Когда я пришел в себя, то увидел, что она заходит в свой горящий бокс. Я побежал за ней. Мы смогли спасти только ее мать до того момента, как произошел второй взрыв. Мать отправили в больницу. У нее были многочисленные ожоги. Элизабет не разговаривала со мной. Кто же знал, что ее отец хранил дома два баллона с газом? Где он их нашел и зачем они ему были, никто так и не смог выяснить.