Андрей Антоневич - Цитадель

– Я сама уволилась, – ответила в темноте та.

– А чего?

– Потому что…

– Стыдно сказать?

– Нет.

– Так, а что?

Любовь Анджеевна недовольно засопела, но через мгновение решила ответить.

– Был у меня роман с замполитом. А у его жены был роман почти со всеми офицерами и даже простыми солдатами нашей части… Внезапно, почти все военнослужащие мужского пола заболели гонорей, а через замполита и я… Поднялся скандал… Замполит не мог запятнать честь своего мундира, признав, что его жена потаскуха… Поэтому во всем обвинили меня и дали выговор за разложение дисциплины… Такого предательства со стороны Гриши я не ожидала, потому что считала, что он меня любит… А он оказался… обычный скот… Вот я и уволилась, а потом с горя и пустилась во все тяжкие, пока дна не достигла.

Повисшую тишину нарушало лишь тяжелое дыхание раненного…

Через несколько минут Аркадий спросил:

– Любка, так это ты как? Слабая на передок?

– Пошел ты, – ответила та.

– Как ты смотришь на страстный секс при свидетелях? – возбужденно выдыхая перегар, поинтересовался хозяин подвала. – А то во мне гормоны гуляют.

– В тебе водка гуляет, а не гормоны. Спи, ловелас обшарпанный, – не зло ответила Любовь Анджеевна.

– У…а…а… – нарушил интим Мишка, невольно срыгнув на пол водку с тушенкой.

– Вот связался на свою голову, – недовольно пробурчал Аркадий. – Мало того, что плащ испортил, так еще и продукты переводит.

– Извините, – виновато отозвался Мишка, но Дима этого уже не слышал, потому что крепко уснул…

Следующее утро выдалось необычайно холодным.

Теперь листья деревьев свернулись не от жары, а от холода.

Казалось, что еще немного, и вот-вот пойдет снег.

Солнце по-прежнему задорно светило с неба, но температура воздуха больше подходила для начала ноября.

Огромная грозовая туча, висевшая до этого далеко на севере, набухла и заметно приблизилась к городу. Возможно, она и послужила причиной такого резкого похолодания…

Было около десяти часов утра.

Жизнь в городе начала входить в привычное русло. Горожане деловито спешили к зданию городской мэрии, чтобы получить очередной паек. По дорогам помимо агитационных машин и грузовиков, сновали и гражданские автомобили. Делали они это робко, подолгу стояли на отключенных перекрестках, пропуская вперед военную технику, но чувствовалось, что люди уже привыкают к новому порядку.

Молодой симпатичный мужчина в темном свитере, строгих серых брюках и щегольских лакированных туфлях на босу ногу не спеша катил по проспекту Машерова инвалидную коляску, в которой сидела и куталась в серую шаль миловидная пожилая женщина, почему-то считавшая нужным поздороваться с каждым встречным.

– Доброе утро, – в очередной раз улыбнулась шикарными белыми зубами пожилая симпатичная дама, шедшей навстречу ей женщине средних лет. Та лишь в ответ покрутила у себя у виска указательным пальцем и еще сильнее прижала к себе котомки с провизией, попутно окинув хозяйственным взглядом разбитую витрину выпотрошенного обувного магазина.

– Любовь Анджеевна, мы привлекаем к себе лишнее внимание, – недовольно шептал Дима, пытаясь не шевелить губами.

– Мы не привлекаем лишнего внимания, а лишь заставляем к нам привыкнуть. Толкай тележку и смотри по сторонам внимательно, – улыбалась та в ответ. – Как там наше прикрытие? – поинтересовалась она.

В это время их прикрытие в лице Мишки Зобова, которое в обтягивающем спортивном костюме очень походило на сумоиста пенсионного возраста, понуро тянулось позади них в ста метрах и старательно заглядывало в пакеты каждому встречному.

Из-за того, что его вечером вырвало, он целое утро выслушивал упреки со стороны хозяина подвала, а затем в наказание получил от него только одну порцию пайка. Теперь Мишка мучался от голода и совершенно забыл, что ему необходимо обращать внимание на тех, кто будет внимательно следить за Линевичем и пожилой женщиной, чтобы потом по окончании разведывательной миссии обо всем увиденном доложить их командирше.

Пока Мишка внимательно изучал содержимое пакетов встречных людей, его в свою очередь внимательно изучал один из разведывательных дронов, зависший над ним в пятидесяти метрах от поверхности земли…

Через несколько минут оператор потерял к нему интерес и к большому удовлетворению Любови Анджеевны, незаметно поглядывавшей в сторону Мишки, унесся в небо.