Себастьян де Кастелл - Последний трюк

Если второй долг родителей – любить своих детей одинаково, то Бене-маат прекрасно справлялась с этим в обществе, ценившем магические таланты Шеллы в тысячу раз больше, чем мои способности. И если первейший долг матери – защищать своих детей, что ж, Бене-маат неплохо справлялась и с этим… Вплоть до того дня, когда приготовила мне зелье, а после помогла отцу, который связал меня контрмагией – перечеркнул контрсигилами мои татуировки, навсегда лишив меня магии, являвшейся сутью каждого джен-теп. Я снова и снова кричал матери, чтобы она остановилась, но тщетно.

Теперь передо мной стояла женщина, которую я не видел почти три года, и безмятежно повторяла:

– Выбери карту, Келлен. Любую карту.

Я подумывал, сказать любимой матери, чтобы она убиралась прочь, но моя семья – сама настойчивость, поэтому я осторожно уложил дремлющего Рейчиса на землю и рассмотрел тринадцать карт, образовавших вокруг меня магический круг. Я потянулся к первой, с изображением зданий в стиле дароменской столицы, где мы находились, и надписью «Город Славы».

– Не эту, – сказала мать.

– Почему бы и нет?

Я услышал ответ в своей голове за долю секунды до того, как её губы шевельнулись.

– Она – основа моей магии. Подними её – и чары разрушатся, а наша встреча закончится.

Я всегда был непослушным ребёнком. Жизнь изгнанника отнюдь не излечила меня от этого недостатка. Я снова потянулся к «Городу Славы».

– Пожалуйста, – произнёс голос в моём сознании прежде, чем это сказал призрак матери. – Прости, что приходится так неуклюже с тобой общаться, но я не смогла как следует воссоздать чудесное заклинание твоей сестры для связи на расстоянии. Мне пришлось положиться на гораздо более древнее заклинание, придуманное твоей бабушкой ещё до твоего рождения.

И мать в третий раз повторила те же указания:

– Выбери карту, Келлен. Любую карту.

«На самом деле её здесь нет, нет даже её призрака», – понял я.

Бене-маат, должно быть, воспользовалась магией шёлка, песка и дыхания, чтобы записать свои мысли и передать их мне с картами в виде отдельных сообщений, как пачку писем, перевязанных бечёвкой, – в заклинании зашифрованы определённые ответы, основанные на том, как я себя поведу.

Оставшиеся двенадцать карт разделились на четыре незнакомые мне масти, что говорило о многом, учитывая, со сколькими мастями я уже имел дело.

В колоде аргоси каждая масть соответствует определённой цивилизации нашего континента. В более распространённых колодах игральных карт для развлечения, масти, как правило, обозначаются символами, важными для данной культуры. Например, стандартная дароменская колода воплощает одержимость её народа военными знаками: колесницы, стрелы, требушеты и клинки. Однако четыре масти этой новой колоды не были похожи ни на одни из тех, что я видел раньше.

Свитки, перья, лютни и маски.

Неужели моя мать сама придумала масти? А если да, что означает каждая из них?

Я выбрал семёрку лютней, рассудив, что никого никогда не убивали лютней.

Бене-маат улыбнулась, и в её руках появился инструмент. Она заиграла мелодию, которая так неожиданно тронула моё сердце, что я чуть не задохнулся от восторга.

– Ты любил эту песню, когда был ребёнком, – пробормотала она. – Ты просил меня играть её часами, когда тебе бывало страшно или грустно.

Я отбросил карту, словно она превратилась в паука, ползущего по моей руке.

Мама кивнула, слегка печально, как будто знала, что я отреагирую именно так.

– Выбери карту, Келлен, – повторила она. – Любую карту.

Я обратил внимание на карту с изображением человека, аккуратно раскладывающего на весах писчие перья. Надпись гласила: «Учётчик перьев».

Призрак матери теперь сидел за столом и писал письмо. «Мой дорогой Келлен. Прошло почти три года с тех пор, как я в последний раз прикасалась к твоему лицу. Я никогда не думала, что такое возможно. Я всегда полагала, что ты вернё…»

– В чём дело? – вопросил я. – Ностальгия? Ты забыла, что сделала со мной, мама?

Я закатал рукава, чтобы показать грязные контрсигилы, оскверняющие татуировки на моих предплечьях.

– Ты разрушила все мои надежды стать магом вроде тебя, отца и Шеллы.

Я не ожидал ответа, но ощутил покалывание в затылке, и спустя мгновение мать снова заговорила.

– Я знаю, ты сердишься на нас, Келлен. Ты имеешь на это полное право.

Я начинал понимать, как работает эта магия. Я не общался с матерью напрямую, но её послания были чем-то большим, нежели просто словами, нацарапанными на странице. Заклинание было составлено из полного спектра её эмоций, запечатлевшего тот единственный миг, когда мать собрала воедино все свои размышления и вложила их в карту.