Алан Чароит - Время испытаний

Мастер Патрик распахнул перед ним дверь, и Каллахан проследовал внутрь. Вслед за ним вошёл рыцарь Сентября, а Соколятам пришлось дожидаться, пока из конюшни вернётся мастер Флориан, потому что заходить в дом прежде учителя казалось сейчас вопиющим нарушением этикета.

– Какой он высокий! – Орсон месил подошвами талый снег.

– Что, нечасто встречаешь кого-то, кто может взглянуть на тебя сверху вниз? – хохотнул Джерри. – Да будь этот эльф ростом с кота – у него всё равно бы получилось! Смотрит – ну чисто как король на вошь! Того и гляди придавит.

– А по-моему, он очень красивый, – тихо и мечтательно сказала Розмари, приглаживая складки на платье и краснея.

– Вам бы, девчонкам, только на эльфов глядеть! Смотри – утащит тебя в холмы, и поминай как звали! – оскалился Джеримэйн.

– А может, я бы и не отказалась-то! – Розмари смерила его гневным взглядом, уперев руки в бока. – В холмах-то оно, небось, получше, чем с вами, дуралеями! Вино там, говорят, слаще сладкого, яства отменные и нет музыкантов лучше, чем те, что играют на балах у фей. Вот я бы там сплясала-то!..

Эти слова Элмерика задели. Ага, значит, эльфы красивее и музыка у них лучше… ну-ну! Несомненно, он мог бы поспорить с необразованной девушкой и рассказать пару историй, развенчивающих этот миф, но, несмотря на уязвлённое самолюбие, бард сдержался и лишь процедил сквозь крепко сжатые зубы:

– Хватит уже болтать! Вон мастер Флориан возвращается. Услышит, какую чушь вы тут несёте, – и всем влетит.

– Да влетит-то нам в любом случае. – Джерри смахнул с перил мокрый снег. – Думаю, мастер Каллахан настроен решительно. Мало никому не покажется.

И хотя Джеримэйн не имел пророческого дара, в будущем его дурное предсказание оправдалось сполна.

– Я не имею обыкновения пугать людей, но хочу, чтобы вы понимали: если ничего не изменится, никто из вас не увидит, как следующая луна пойдёт на убыль. Вы все будете мертвы. – Голос Каллахана звучал спокойно и даже как-то буднично, но смысл сказанного от этого становился только страшнее – будто эльф не только заранее похоронил и оплакал незадачливых новобранцев, но уже смирился с этой утратой и готов идти дальше. Глиняная чаша с подогретым вином в его руке казалась наполненной тёмной густой кровью.

– Знаю, что и Патрик, и Дэррек, и даже Флориан за короткий срок научили вас всему, чему успели. Но этого мало. Теперь пришло время применять знания, чтобы выжить. Самайн приближается. Считайте, что война уже идёт. Поэтому я даю вам последнюю возможность покинуть мельницу и не участвовать в грядущем сражении. Так вы сохраните жизнь. Решив же остаться, вы примете бой, который, возможно, станет для вас последним. Выбор за вами.

Никто из Соколят не пошевелился и даже не посмотрел в сторону двери. Все взоры были обращены к командиру, который, устроившись у камина и укрыв ноги собственным плащом, выглядел обманчиво расслабленным.

Каллахан выждал немного, после чего одобрительно кивнул:

– Да будет так! По крайней мере, среди вас нет трусов – уже неплохо. Однако от прочих трудностей это не оградит. Четверо недоучек, один из которых вдобавок почти калека. Пока никто из вас не способен закрыть Врата…

– То есть как это – не способен?! – Джеримэйн вскочил с места и тут же, поняв свою оплошность, опустил взгляд. – Простите великодушно, мастер Каллахан! Я не должен был перебивать…

Эльф не выглядел ни удивлённым, ни рассерженным, но, когда он встал, Элмерику захотелось втянуть голову в плечи.

– Вижу, в словах мало пользы. Тогда к делу. Я открою Врата прямо сейчас. Попробуйте закрыть их любым из известных способов.

Он отбросил плед на кресло и выставил руки перед собой ладонями вперёд, а потом что-то тихо заговорил. Элмерик узнал певучий эльфийский язык, но не смог разобрать даже отдельных слов – похоже на какое-то древнее наречие. Бард успел удивиться: неужели мастер Каллахан собирается испытывать их прямо здесь, в каминном зале? И даже без обычных предосторожностей, которыми никогда не пренебрегали другие учителя? Какая неосмотрительность!

А потом все мысли ушли, потому что Врата открылись. Сначала воздух всколыхнулся и затуманился, мгновением позже послышался звук, похожий на треск рвущейся ткани, и прямо перед носом обомлевшего Элмерика распахнулась тьма. Сердце пропустило удар и ухнуло в пятки, колени предательски задрожали, палка, на которую бард опирался, чуть не выскользнула из ослабевших пальцев, а по спине пробежал леденящий холод.