Александр Верт - Демон против правил

– Я позволила ему говорить, – четко заявила она.

– Вы вообще в курсе, что осознанная речь усиливает волю? – спросил Бочоро, пытаясь вырвать руку, но хватка боевой магессы была слишком сильна.

Пальцы Витории сжались крепче. Еще немного и под ними захрустели бы кости, так сильно она была зла на этого человека.

– Я сама разберусь со своим рабом.

– Моим рабом, – напомнил Бочоро и беззастенчиво ударил Виторию по руке, чтобы освободиться.

Она могла это остановить. Могла даже скрутить работорговца узлом. Он маг, но подавить его сопротивление одной печатью она могла легко, но что потом? Все это не изменит сути: прав на Экатора у нее нет.

– Послушайте, – уже спокойней начала Витория. – Он мне важен, как память об отце…

– И поэтому вы избили его в кровь? Не смешите меня! – рассмеялся Бочоро. – Ладно, не буду даже денег с вас брать, просто заберу его и все. Доброй вам ночи. Пошли за мной, – скомандовал он Экатору и пошел к двери, раб последовал за ним.

У Витории аж внутри все сжалось, словно у нее отобрали самую ценную вещь, хотя совсем недавно она хотела избавиться от раба, а теперь считала, что раз уж она начала за него отвечать, то должна идти до конца.

– Стойте! – крикнула она, бросившись внезапному гостю наперерез, чтобы не позволить покинуть дом. – Двух любых рабов в обмен на него.

– Не интересно, – фыркнул Бочоро, но задержался, давая понять, что поторговаться можно, при этом добавил: – Просто рабов у меня и у самого хватает, а чтобы таких необычных…

– Не знаю, кто и что вам о нем сказал, но разве что болтать умеет необычно, в остальном как все, только из-за болтовни мне он пригодится для разработки печатей. Когда еще получишь в руки демона, способного рассказать, какая цепь сильнее? – Она усмехнулась с видом прирожденной мучительницы, хотя такой никогда не была, и предложила: – Давайте двое любых рабов и это чудо вам на час. Убедитесь, что в нем нет ничего особенного, и выберете, что вам по душе.

– На ночь, – тут же заявил Бочоро.

– На час, на большее его не хватит, – хмыкнула Витория, надеясь, что раб поймет, что от него требуется. В то, что он захочет попасть в руки этого извращенца, ей не верилось, а значит, он просто обязан ей подыграть. Только раб бросил на нее почти возмущенный взгляд, но тут же опустил голову.

– Да вы просто не все знаете, – хохотнул Бочоро и приказал рабу. – Высунь язык.

Тот послушно открыл рот и показал острый кончик черного блестящего языка. Бочоро явно ожидал чего-то другого, схватил язык, дернул, но ничего кроме тихого глухого стона не получил.

– Но я же видел…

– С моим отцом глазам верить никак нельзя, – пожала плечами Витория. – Ну, так что? Берете его на час?

– Беру, только если я пойму, что он все же интересней простых рабов, сделки не будет!

Витория почти равнодушно пожала плечами, будто не сомневалась в исходе, хотя сама уже паниковала, понятия не имея, чем все это обернется.

«Вот и сам выберет, у кого остаться», – думала она и тут же злилась, понимая, что выбирать он не должен, не для раба это занятие.

– Только не бейте его, я планировала еще сегодня с ним поиграть. Меня веселит его идиотская болтовня.

Раб снова странно на нее посмотрел, но успел опустить глаза раньше, чем Бочоро это увидел.

– Бить мне есть кого, а этого я хочу трахнуть, может подложу под него свою девочку. Ты же любишь девочек?

Бочоро грубо схватил раба за подбородок и посмотрел Экатору в глаза. Те, мгновение назад возмущенные, совсем ничего не выражали, и на вопрос раб явно не спешил отвечать. Разумно, ему ведь приказали молчать, вот он и молчит. Бочоро ответа и не ждал, рассмеялся и потребовал:

– Предоставьте мне комнату.

– Экатор, отведи господина в одну из гостевых и выполни все его приказы, – велела Витория, чувствуя ужас от собственных слов.

Только законы работорговцев и их привычки стоит уважать, если хочешь отобрать у них раба.

– Да, госпожа, – спокойно ответил Экатор. – Идемте, господин.

Его спокойствие и совершенное безразличие Виторию пугали. Отцовский раб вел себя так, словно не понимал, что происходит, и не слышал ничего, кроме озвученного приказа.

«Выкрутится – найду для него дело при себе, нет – значит участь постельного раба его не смутит», – решила Витория, провожая взглядом мужчину с рабом и куклой, а сама почему-то вспоминала нежность его кожи, ощущением возникшую на ее пальцах, а затем кровавые следы, которые сама же и оставила.

– Он не может мыслить, думать, принимать решения, – устало прошептала Витория, оставшись одна, – а если может, то это уже не раб, а что-то другое…