Анна Хогтон - Маска Арибеллы

Как всё это случилось?..

Она сидела так, пока у неё не затекли ноги. Каждый час колокол над её головой разражался звоном, вспугивая голубей, и Арибелла зажимала уши ноющими от боли пальцами.

Солнце садилось. Колокол прозвенел пять раз, и она увидела маленькие силуэты рыбачьих лодок, плывущих обратно на Бурано. Гиан, должно быть, уже отправил имя Арибеллы в «львиную пасть». Вписал ли он и имя её отца?.. Стража явится на Бурано прямо сегодня? А может, уже явилась? Ей следовало подумать об этом раньше! Может, если она вовсе не вернётся домой, отца не тронут? Но надо было предупредить его, если ещё не слишком поздно. А что, если она опоздала?! Надо было уйти давным-давно.

Арибелла растёрла ноющие ноги и поспешно спустилась на площадь. Её живот урчал как дикий зверь. Она опустила голову и бросилась к пристани. Здесь ей удалось уговорить стеклодува с Мурано отвезти её на Бурано – в обмен на платок, отделанный кружевом. К счастью, ей не задали вопросов.

Пока лодка пересекала лагуну, солнце опустилось за горизонт. И к тому времени, когда стеклодув оставил её на берегу Бурано, небо потемнело. Арибелла бежала по мощёным улочкам, но приостановилась, добравшись до моста, который вёл к виа Фортуна. Название их улицы всегда казалось Арибелле горькой насмешкой, учитывая, как бедны здешние обитатели. Единственное, что можно считать удачей, – неподалёку жил Тео.

В домиках было тихо, но окна светились, наводя на мысли о тёплых очагах и горячем ужине. Арибелла шла по улице, надеясь, что никого не встретит. Никогда ещё она не чувствовала себя такой чужой, такой далёкой от этой жизни – словно и впрямь была призраком, проникшим в мир людей.

Проходя мимо дома Тео, она не удержалась и заглянула в окно кухни – и тут же об этом пожалела. Внутри был накрыт стол, а младшие брат и сестра Тео, смеясь, играли с отцом. При виде этой счастливой сцены Арибелла ощутила тоску, глубокую, словно океан. Пусть в семье Тео тоже не было матери, но их кухню наполняло тепло, которого никогда не знала она сама. Эта маленькая хижина была настоящим домом.

Сестрёнка Тео – Мия – вдруг подняла голову, увидела Арибеллу и улыбнулась. У Арибеллы перехватило дыхание. Она прижала палец к губам и скользнула обратно в тень. Если б Мия была постарше и понимала, что случилось сегодня на рынке, то не улыбалась бы ей. И что насчёт Тео? Он теперь ненавидит Арибеллу? Эта мысль пронзила её ужасом.

Чувствуя себя совершенно несчастной, Арибелла побрела дальше по тёмной улице, вздрагивая от каждого звука – крика совы, скрипа двери. Наконец она дошла до белого коттеджа отца, тусклого и бесцветного на фоне соседних ярко раскрашенных домиков.

Арибелла помедлила. Что, если стражники уже внутри? Она прислушалась, но везде было тихо.

Мелькнула чёрная тень, и Арибелла подскочила от неожиданности.

– О, Луна, слава богу, это всего лишь ты, – прошептала она.

Сердце перестало бешено колотиться. Чёрная кошка потёрлась о её ноги, и Арибелла улыбнулась ей. Она взяла кошку и уткнулась лицом в тёплый мех.

Ещё детьми они с Тео подобрали её в гавани и назвали Луной. Они подкармливали её кусочками рыбы, оставшейся после продажи, и часто спасали от пинков Гиана.

Арибелла снова вспомнила, что произошло на рынке, и поспешно выпустила кошку. Та недовольно мявкнула.

– Прости, Луна. Это небезопасно. Я могу сделать тебе больно.

У Арибеллы задрожали губы, а глаза наполнились слезами. Она отвернулась и вошла в дом – в крошечную кухню, моргая, чтобы глаза привыкли к темноте. Как обычно, отец не зажёг никаких свечей, и единственный тусклый свет исходил от очага, где дрова уже почти прогорели. На кухне было почти так же холодно, как на улице. И никаких стражников.

Отец сгорбился в своём кресле-качалке, накрыв хрупкие плечи одеялом. На коленях лежала полоса кружева, и пальцы отца летали взад-вперёд, словно пауки, плетущие замысловатую паутину. Даже сейчас, хотя Арибелла была сама не своя от страха и растерянности, она не могла не восхититься его мастерством. Техника, которую он использовал, называлась «punto in aria» – «вышивание в воздухе». Но обычно кружева плели женщины – ещё одна причина, по которой её отец считался парией.

На кухне пахло варёным луком; Арибелла увидела чёрный котелок, висевший над огнём. Отец, должно быть, сварил суп.

Арибелла закрыла дверь и остановилась, пряча свои покрытые волдырями пальцы. Она не знала, с чего начать.

– Папа, я сделала нечто ужасное, – наконец сказала Арибелла.