Джордж Мариус - Хранители. Книга третья

– Таких зверей в нашем лесу никогда не водилось, мастер, – сказал Летик. – Будучи ребёнком, я охотился с дедом…

– Я знаю, – грубо прервал его Иигол. – Ортон, края раны как бы обожжены, вам не кажется?

– Да, есть небольшое потемнение, – согласился доктор.

– Сделайте анализ на серу, – сказал ему Иигол.

– На серу? – удивился доктор, но побежал к столу со склянками с отрезанным кусочком плоти.

– Почему сера? – переспросил Летик.

– У меня есть подозрения, что это не животное, – ответил Иигол.

– А что тогда?

– Вы были правы, – громко сказал доктор, не отходя от стола. – Тут много серы.

– Как вы нашли трупы? – спросил Иигол. – Кто-нибудь выжил? Что он видел?

– Мастер, вы засыпали нас вопросами, но не желаете отвечать на заданный мной вопрос, – недовольно покачал головой Летик.

– Когда у меня будет больше информации, то я точно отвечу на все ваши вопросы. Итак?

– Испуганный до смерти сын этого лесоруба прибежал к матери, – сказал стоявший рядом с Летиком его друг, банкир Бейла. – Он плакал и указывал пальцем в сторону леса. Он так и не произнёс ни одно слова.

– Спасибо, Бейла, – поблагодарил волшебник. – Попробую успокоить малыша и поговорить с ним.

– Вы знаете их дом? – ехидно спросил Летик.

– У меня есть отличный проводник.

Они вышли на улицу и сразу же наткнулись на Ораса, который сидел напротив больницы и ел семечки из грязного бумажного кулька.

– Мастер, откуда вы знали, что Орас будет тут? – спросила поражённая Арлин.

– Дочка, этот худосочный переросток с тебя глаз не сводит, – улыбнулся в бороду хранитель.

Щёки Арлин покрылись пунцовой краской.

– Но вы не знаете… – начала Арлин, но Иигол остановил её жестом.

– Эй, сорванец, хочешь второй медяк на конфеты? – крикнул он Орасу.

Мальчик стрелой сорвался с места и вмиг оказался около них.

– Слушаю, мастер волшебник, – сказал он, подмигнув Арлин.

– Ты знаешь сына лесоруба Джораса?

– А-а, Плаксу? Кто его не знает.

– Откуда вы знаете имя погибшего лесоруба? – удивилась девушка.

– На табличке было написано. Почему ты его зовёшь Плаксой? – обратился Иигол к мальчику.

– У него все руки в занозах, а когда мать вытаскивает их, он ревёт как девчонка, – засмеялся Орас.

– Ты знаешь их дом? – спросил Иигол.

– Знаю, мастер. Я проведу вас, тут не далеко.

Иигол протянул мальчику монету. Орас от души поблагодарил волшебника.

Они прошли несколько кварталов и завернули на узкую улочку, ведущую к домам у западных ворот. Тут проживали самые бедные арады и скрывались те, кто был не в ладах с законом.

– Откуда ты знаешь этот район? – спросил Иигол. – Родители не пускают сюда своих детей.

– Мой дядя служил на большом корабле. А потом он тут прятался, а я ходил навещать его, носил ему еду, – гордо ответил Орас. – Корабль утонул и только он выжил. Его допрашивали. Хотели свалить на него гибель судна, но он убежал из тюрьмы. Я даже ходил с ним в плаванье один раз.

– Значит, дядя учил тебя плавать? – усмехнулся Иигол.

Орас залился краской и посмотрел на Арлин. Девушка не сразу поняла, к чему клонит волшебник. Иигол незаметно наложил на мальчика заклинание Истины.

– Да, я умею плавать, просто… я хотел, чтобы Арлин меня спасла и подула в губы.

– Что-о? – Арлин поняла его хитрость.

– Мой дядя так спасал утопающих. Он дул в губы красавицам, – продолжал Орас под действием заклинания.

Арлин замахнулась посохом, чтобы стукнуть мальчика по спине, но Иигол отодвинул Ораса на безопасное расстояние. Волшебник положил руку на плечо ученицы.

– Ему только четырнадцать, Арлин, – шепнул он на ухо, смеясь.

Девушка смекнула, что мастер прав и тоже посмеялась над его смекалкой.

– Пришли.

Орас остановился у покосившейся хибары. Дом был построен из кольев, обмазанных глиной, которая растрескалась местами. Из трещин шёл запах варёной пищи, обильно приправленной специями.

Иигол распахнул дверь, которая едва не сорвалась с петель. В единственной комнате с печью у дальней стены, сидела молодая женщина с морщинами на лбу. Она обнимала единственного сына, который с широко раскрытыми, полными ужаса глазами смотрел куда-то вдаль. Женщина держала голову мальчика на коленях и раскачивалась.

Плакса-Джорас был на год младше Ораса, ниже его и ещё более худым. Лицо с впалыми щеками и выпуклыми скулами напоминало о погибшем отце. Воспалённые глаза матери говорили о том, что она проплакала всё утро, скорбя о потере единственного кормильца.