Андрэ Нортон - Колдовской мир. Год Единорога

– В чем дело?

– Леди Сассия сказала мне, здесь требуется лекарь, – спокойно произнесла я.

Я хотела услышать, что скажет на это аббатиса. Ее вуаль была слегка откинута назад, так что я хорошо видела ее лицо, но оно не выражало ровным счетом ничего. Лорд Имгри посторонился, давая мне пройти:

– Тогда входите и принимайтесь за дело… – Он осекся, не зная, как ко мне обратиться.

Ни вуали, ни чепца на мне не было, а поверх непритязательного платья я надела нарядный плащ из дорогой ткани, на котором вместо фамильного герба – откуда ему взяться у такой, как я? – красовалась сложная вышивка – творение моих собственных рук и фантазии.

Не обращая внимания на лорда Имгри, я смотрела на аббатису, сосредоточив на своем желании всю силу воли, на какую была способна. Так лучник, задумав убить предводителя вражеского войска, выпускает в него стрелу за стрелой, не видя больше никого вокруг. Вот только я задумала не обезвредить врага, а склонить его на свою сторону и, как знать, может, даже сделать своим другом.

– Она не похожа на ваших знахарок, – заявил лорд Имгри.

Я испугалась, что аббатиса с ним согласится и выгонит меня вон, но вместо этого она отступила на шаг в сторону и жестом пригласила меня приблизиться.

– Это Гиллан – помощница и ученица почтенной дамы, сведущей в целительстве. Вы забыли, мой господин, что уже пробил час Последнего света и в часовне скоро начнется ночная служба. Целительницу можно вызвать лишь в случае, если больному грозит смертельная опасность.

Лорд Имгри что-то прорычал сквозь зубы, но спорить не посмел: в этих стенах действовали свои порядки, против которых даже он был бессилен.

– А сейчас, милорд, вам лучше удалиться, – продолжала аббатиса. – Если Мэрим проснется и увидит вас, нам снова придется слушать оглушительные вопли, которые вам не по вкусу.

Лорд Имгри, однако, не двинулся с места. В его лице не было раздражения или злости, только линии у рта стали глубже и четче. Выждав несколько секунд, аббатиса снова заговорила, и на сей раз голос ее был чужим и зловещим. Мне уже доводилось слышать его раньше.

– Вы ее опекун по закону и по крови, господин. Мы хорошо знаем закон, и, пусть ваше решение нам не по душе, препятствовать вам мы не станем. Вам нечего бояться – Мэрим отсюда никуда не денется. Или вы желаете услышать от меня торжественную клятву? Навряд ли в этом есть необходимость.

И тем не менее она произнесла эти слова с такой убедительностью, что они прозвучали как самая настоящая клятва. Лорд Имгри, которого проницательность аббатисы застала врасплох, выглядел слегка сконфуженным.

– Дочь моя. – Аббатиса посмотрела мне в глаза. Если она и догадалась, для чего я здесь, то не подала виду. – Делай свое дело. И если понадобится – просиди у ее постели всю ночь.

Я присела в реверансе и поклонилась ей – с бо́льшим почтением, чем до этого своему господину. Она направилась к двери, и лорд Имгри, до этого стоявший на пороге, не зная, на что решиться, наконец вышел из комнаты. Аббатиса последовала за ним, захлопнув за собой дверь.

Мэрим застонала. Лицо ее горело, как в лихорадке, дышала она тяжело, урывками. Я поставила поднос на стол, с помощью мерной ложечки наполнила рюмку и, взяв ее в руку, остановилась. После того, что я сделаю, назад пути не будет: либо мой план увенчается успехом, либо меня разоблачат и накажут – сурово накажут… Ну да прочь сомнения! Обняв Мэрим за плечи, я приподняла ее с подушек. Глаза ее были приоткрыты, она что-то пробормотала, но я не поняла ни слова. Я поднесла рюмку к ее губам, и Мэрим безропотно проглотила содержимое.

– Умница.

Я обернулась – и увидела Сассию. Дверь за ее спиной была плотно закрыта. Сассия шагнула ко мне:

– Тебе понадобится союзник.

Это я и сама знала, вот только зачем…

– Зачем мне это, Гиллан? – закончила мою мысль Сассия. – Во-первых, мне не безразлична судьба этой наивной пташки. – Она подошла к изножью кровати и взглянула на Мэрим. – Такие, как она, боятся вылетать в большой мир, уверенные, что первый же порыв ветра переломает им крылышки. А вот мы… мы с тобой птицы совсем другой породы…

Я снова уложила Мэрим на подушки и поднялась с кровати, держа в пальцах опустевшую рюмку. К моему большому облегчению, рука у меня не дрожала.

– А во-вторых, Гиллан, я знаю тебя намного лучше, чем ты думаешь. Норстед для тебя хуже тюрьмы. Останешься здесь – и…

– …покроюсь вековечной пылью, как и эти стены, – невольно сорвалось с моих губ.