Андрэ Нортон - Колдовской мир. Год Единорога

Крошечными шажками, с величайшей осторожностью ступая с камня на камень, я приблизилась к основной части моста, представлявшей собою лишь тень. Я опустилась на четвереньки и вытянула вперед руку, ожидая, что она встретит пустоту… однако, к моему удивлению, моя ладонь легла на твердую поверхность! И тогда я потихоньку поползла вперед. Не осмеливаясь взглянуть по сторонам, я смотрела лишь перед собой, в серую дымку, клубившуюся между опорами, – единственное, что отделяло меня от ревущего внизу потока.

Лишь почувствовав под собой шершавые неровные камни, я поднялась на ноги и вцепилась в парапет, чтобы перевести дух. Будь начеку, Гиллан, какие еще иллюзии приберегла для тебя эта прекрасная страна?

Я продолжила путь и вскоре вышла к полям. Странные это были поля – ни пасущегося скота, ни посевов. Раз за разом я призывала истинное зрение, но не видела никаких призрачных образов. Зато в птицах недостатка не было. Не выказывая ни малейшего страха, они порхали вокруг, возились в дорожной пыли у самых моих ног, с любопытством оглядывали меня, покачиваясь на ветвях деревьев. Таких птиц мне еще видеть не доводилось. К примеру, одна из них, размером с небольшую индюшку, с диковинным хвостом из плотно скрученных красно-золотых перьев и рыжими крыльями, долго бежала рядом со мной по дороге, то и дело оборачиваясь на меня и вопросительно покрикивая – словно приглашая к беседе.

Как-то раз мне повстречалась лисица. Она сидела у обочины и не сводила с меня глаз. Если бы она тявкнула, приветствуя меня, словно старую знакомую, я бы даже не удивилась. Потом я увидела двух белок. Шкурки обеих были золотисто-красными, а не серыми, как у белок в норстедских садах. Они громко верещали – по-видимому, наперебой спорили, что это за странное существо объявилось в их лесу. Не будь столь страшна причина, подгоняющая меня вперед, я бы, наверное, шагала сейчас с легким сердцем и счастливой улыбкой на устах.

Солнце стояло уже высоко в небе, и я остановилась, чтобы сложить и убрать подальше висевший на руке меховой коврик. В горах он столько раз спасал меня от верной гибели, а теперь превратился в тяжелое и бесполезное бремя. Я складывала его, когда заметила кое-что, от чего меня прошиб озноб.

У меня не было тени… Об этом говорил лучник в лагере Гончих, но слова его не запечатлелись в моем сознании, поскольку все мои мысли в тот момент были сосредоточены на том, как избежать грозившей мне участи. Но ведь я не была призраком: они видели меня, прикасались ко мне… Меня передернуло от этих воспоминаний, и все же я схватилась за них, как за спасительную соломинку. Я – человек из плоти и крови, я не призрак вроде того невидимого зачарованному взгляду моста!

Но если так – где же моя тень, этот верный спутник каждого осязаемого предмета? Уверенность, которая укрепилась во мне со вчерашней ночи, пошатнулась. Тень, которой я сроду не придавала значения, внезапно стала важнейшим моим сокровищем, жизненно необходимой частью моего существа.

Я сосредоточилась, в надежде увидеть ее истинным зрением, однако все без толку. Но когда я подняла голову…

Пейзаж вокруг переменился. Образы, сотканные из призрачной дымки, уплотнились и приобрели реальные формы. Слева от дороги появилась узенькая тропинка, которая вела к старому дому с остроконечной крышей. В Долинах я таких никогда не видела – все дома у нас имели покатую крышу и щедро украшались резьбой. Рядом стояли какие-то постройки, часть земли была обнесена стеной, – наверное, за нею находился сад. Во дворе перед домом двигались какие-то фигуры. Чем дольше я всматривалась в эту картину, тем четче она становилась. Я поняла: именно это было реальностью, а пустые поля – лишь иллюзия.

Не приняв никакого решения, я свернула с дороги и пошла по тропинке. Чем ближе подходила я к дому, тем внушительнее он становился. Он был построен из сине-зеленых камней – таких же, что преградили мне путь в горах, – с золотистым и изумрудным орнаментом. Крыша была покрыта шиферной плиткой. Над дверью висел какой-то предмет, который можно было принять за герб, но переплетенные символы, изображенные на нем, ничего мне не говорили.

Люди во дворе были заняты делом: мужчина поил лошадей, а девушка в чепчике выгоняла из загона длинноногих птиц с блестящим оперением.

Их лиц я рассмотреть не могла, но эти двое выглядели как обычные люди. На мужчине были серебристые обтягивающие штаны и короткая кожаная куртка, перехваченная на талии ремнем, на котором поблескивал какой-то металлический предмет. Девушка была в длинном красновато-коричневом платье из домотканого полотна и в желтом, в цвет чепца, переднике.