Морвейн Ветер - Остров забытых душ

– Я просто проверю, всё ли в порядке с внутренними органами, – сказал Атэ вслух, не зная, кому больше нужны эти объяснения, ему или пленнице. – Сердце, – произнёс он, останавливаясь ненадолго там, откуда раздавался размеренный тяжёлый стук. – Лёгкие, – он прочертил пальцами линию слева направо, заставляя пленника закашляться. – Небольшой бронхит.

Атэ неуверенно накрыл руками грудь пленницы и сосредоточился, снимая воспаление. Несмотря на всю свою осторожность, Атэ видел, как реагирует тело пленницы на эти прикосновения. Это было неестественно, но Атэ заставил себя не думать о возбуждении своей невольной пациентки. Проведя ладонями дальше, ведьмак исследовал органы пищеварения.

Нахмурился, обнаружив застарелую язву желудка, и мягко погладил пленницу по впалому животу. Движение пришлось повторить несколько раз – здесь требовалось куда больше целительной энергии. И каждый раз, когда пальцы Атэ касались израненной кожи, пленница вздрагивала и крепче сжимала кулаки, пришпиленные к стене магией иты.

– Вот и всё, – произнёс Атэ, убирая руки.

Отступница молчала, занятая собственной внутренней борьбой. Атэ аккуратно запахнул обрывки мантии, поднял с пола ошейник и снова защелкнул его на шее пленницы.

– Я сдержу обещание, – сказал он, отодвигаясь, – путы скоро спадут, и ты сможешь передвигаться по камере. Но тебе же лучше, если Кален не узнает ни об этом, ни о том, что мы делали наедине, – Атэ коротко усмехнулся. – И чего не делали, конечно.

Атэ подцепил факел и вышел из помещения.

Он плотно закрыл дверь и запер одним из ключей, висевших на связке. Теперь, когда в руках у него был хоть какой-то источник света, путь наверх показался не таким долгим и запутанным. Однако стены, пропитанные тьмой, всё так же давили на него со всех сторон.

Кален ожидал его в той же гостиной. Он пил вино из серебряного кубка, разукрашенного звериным орнаментом.

– Тебе понравилось? – спросил он, слегка поворачивая голову в сторону гостя.

Атэ только кивнул, не в силах врать. Он взял со столика забытый хрустальный бокал и залпом осушил его.

– Кален, – сказал он медленно, будто ему приходилось говорить в воде, – я устал сейчас. И меня ждёт… ждут.

Кален довольно кивнул и хитро посмотрел на Атэ.

– Но ты придёшь ещё? – спросил он.

– Обязательно, – Атэ почти выдохнул это слово и замолчал, не желая продолжать.

Кален рассмеялся.

– Да, Атэ… Это власть… – глаза его, устремлённые сейчас на огонь, блестели, отражая всполохи пламени. – Власть, которой не найдёшь даже в покоях императора… – он тряхнул головой, останавливая себя. – Что это я… Слишком много говорю, а ты устал.

Кален поднялся и протянул руку Атэ. Тот пожал предложенную ладонь непослушными пальцами.

– Я тебя провожу, – добавил Кален, подхватывая с кресла плащ.

Они вместе вышли во двор, Кален помог Атэ оседлать коня. Сплошной стеной шёл дождь, и Кален дважды спросил Атэ, не хочет ли тот остаться и переждать непогоду. Атэ лишь качал головой. Только миновав ворота замка, он смог вдохнуть спокойно. Впрочем, и эта минута одиночества оказалась недолгой. Стоило лишь Атэ выехать на мост, соединявший владения Калена с островом Душ, как в голове у него раздался встревоженный голос Нэта.

– Что там, капитан?

Атэ покачал головой, затем, спохватившись, произнёс мысленно:

– Не могу пока говорить.

– Очередная пустышка? – не унимался Нэт.

Атэ действительно было трудно сосредоточиться на разговоре. Дождь все ещё лил как из ведра. Конь то и дело поскальзывался. А мысли всё время возвращались к тому, что Атэ предпочёл бы не показывать своему юному помощнику.

– Завтра. Утром, – бросил он коротко, и хотя Нэт еще несколько раз пытался что-то уточнить, больше не обращал на него внимания.

Дома он оказался уже далеко заполночь. Однако стоило промокшему до нитки, похожему в эту минуту на искупавшегося в луже кота, капитану пересечь порог, как стройная фигурка устремилась к нему, повисла на шее, принялась распутывать завязки плаща.

– Лана, – выдохнул Атэ, не успев произнести ничего больше. Мечущиеся из стороны в сторону светлые косы то и дело задевали его грудь. А когда он склонил голову, выбившиеся из прически Ланы завитки начали щекотать нос и уши, еще более усиливая смятение стража. Вот уже тонкие руки справились с застёжками камзола и принялись бороться с мокрым кружевным воротником.

– Лана, перестань, испачкаешься и простудишься, – сказал он сурово. Собрал последние силы и отстранил девушку, чтобы рассмотреть ее, удерживая на вытянутых руках.