Михаил Диаминов - CTRL+Z

Деревянные лакированные стены, маленькая, но хорошо закопченная паутинка в углу под потолком, окно, стол, за которым сидит мужчина с бородкой, грустно смотрящий на меня…

Зачем я согласился сюда прийти? Наверное, когда шёл, просто не задумывался об этом… а зачем о таком задумываться…? Зачем вообще нужно жить? Часто ли вам приходилось задаваться таким вопросом? Нет? что ж, я не удивлён… Люди вообще непросто относятся к подобным вещам, а дедушка Фрейд, говорят, считал людей задающихся таким вопросом, поехавшими крышей. Как бы там ни было, нельзя не признать – тут самое место для таких вопросов. За стенкой, в соседнем помещении, наверное ещё недавно раздавался тягучий многоголосый хор., горели свечи, заполняя всё пространство ели видимым, голубоватым дымом.

Запах жженного парафина, а может быть и ладана, прекрасно чувствуется и здесь, и он мне не нравиться – почему-то ещё больше тоски нагоняет, хотя, казалось бы, куда ещё больше. Виду я, впрочем не подаю, лишь нос иногда морщиться непроизвольно… Может во мне чертовское что-то есть? Он, если верить слухам, побаивается этого дела. Однако вряд ли… я уже ничего не боюсь…

Вот и у мужчины за столом, реакция моего носа нехороших подозрений, кажется, не вызвало – и то хлеб. Вместо того чтобы хвататься за серебро, да воду специального назначения, он спокойно произносит:

– Исповедаться тебе надо, парень…

– Грешен я, Отче… – говорю я безжизненным голосом, заинтересованности в котором не больше чем в дверном косяке, на выходе из этой комнаты.

Как ни странно, такой ответ, кажется, чем-то не устроил моего собеседника. Он, тяжко вздохнув, встал из-за стола и подошёл к окну, приоткрыв его.

Наверное, где-то в глубине души он вызвал у меня толику удивления, если я ещё способен удивляться. На пути сюда я надеялся увидеть здесь громогласного баритона, с лопатообразной бородой и не слабо выступающим, чуть пониже груди, авторитетом. В реальности оказался молодой, худощавый парень, особенно если сбрить жидкую бородёнку, с чуть картавым произношением, и голосом лишённым положенной увесистости. Хотя это я вру… – ни на что я не надеялся… А что, может надо было надеяться на психотерапевта, выписавший кучу транквилизаторов и антидепрессантов? Впрочем, сразу же предложивший лечь отдохнуть в стационар, на всякий случай. Или быть может на гадалку, с до того пафосно-таинственной физиономией и неказистыми заклинаниями «белой магии», что даже мне на мгновение стало смешно, на что властительница древних знаний не замедлила отреагировать : – «Вот видите, уже помогает!».

Впрочем, от слов представителя местного священства в груди что-то шелохнулось – «исповедаться…» Вроде и слово знакомое, и как будто бы понимаю что оно означает, а всё равно, что-то неуловимо от меня ускользает. Да и как это сделать, когда в жизни ничего больше не хочется: ни жить, ни умирать, ни идти и не стоять, не падать, ни лететь – некуда больше идти, некуда больше падать… пустота…

Что делать, если перед вами внезапно оказалось стройное женское тело? Когда перед Игорем, прямо на его последнюю парту, за которой он единолично сидел в последнем третьем ряду, улеглась Вика Панчина, он впал в ступор.

Девчонка она конечно разбитная, да и лицо м-м-м… на любителя, но фигура…! Она лежала на животе, легкомысленно болтая ногами в воздухе, в туфлях, с впечатляющей длиной шпильками, и повернувшись лицом к нему, смотрела, хитро улыбаясь. В глазах её не то что бы поигрывали бесенята – там отплясывали настоящие черти, не мало того не стесняясь.

Игоря будто парализовало… В классе тепло, и одета Вика была, соответственно, легко: белая рубашка, и тёмная обтягивающая юбка. Что делать, было не ясно, зато ясно другое – одноклассники снова решили устроить провокацию, и целью на этот раз, стал именно он. «Блин, ничего себе день начался…», – подумал Игорь.

Оторвав взгляд от изгиба спины и посмотрев поверх девушки, он заметил Буля и Алика, внимательно за ним наблюдающих. Буль, рослый белобрысый детина, одно время постоянно носивший одежду со стилизованным логотипом бойцового пса, за что и получил второе имя, был ещё и полноват. Алик же словно в противоположность соседу по парте – невысок и худощав. Но скабрезные улыбки, в которых они оскалились, парадоксально стирали все различия между ними.

– Дуб… Дубик, Дубочек… ну что же ты сидишь? – игриво замурлыкала Вика.