Игорь Байкалов: Последний

Мир присел у крыльца дома администрации. Идти домой не хотелось. Что он скажет бабушке? Что никогда не будет иметь никаких прав, никогда не поступит в университет, не сделает ничего хорошего из того, что мог бы. Вся жизнь идет под откос из-за его необычной внешности. Наверное, правы люди: он проклят. Обида снова душила его. От безысходности он несколько раз ударил по скамье. Боль в костяшках пальцев успокоила, слегка полегчало.

Мир встал и неспешно направился к дому. В тот момент он ненавидел себя, ненавидел всех людей вокруг. Юноша шел, не видя и не слыша перед собой ничего. Он даже произнес имя Нечистого и тут же осекся. Что ж, жизнь всё равно продолжается. Есть вещи, с которыми можно смириться, с которыми можно жить.

Он остановился. Со стороны дороги, ведущей из города, виднелось облако пыли, поднимаемое каретами и лошадьми. Сейчас, издалека, они казались букашками, взбирающимися на холм.

«Не иначе, сам епископ Промила пожаловал. Еще один гость на день рождения», – не без сарказма подумал Мир и поспешил домой, памятуя о предупреждении Вицлава.

Александра негодовала, узнав об ультиматуме. Последний раз Мир видел её такой, когда она поймала вора, залезшего в карман с деньгами. Скорость, с которой старая женщина отреагировала на движение воришки, не могла не поразить – столько силы и молодости до сих пор заключалось в ней. Сейчас Мир удивлялся снова.

– Нет! Это переходит всякие границы! – кричала она. – Я не позволю. Сейчас же я схожу к нему!

– Не надо. Там какой-то епископ приезжает.

– Кто? Какой епископ?

– Промила.

Александра, услышав имя епископа, только распалилась еще больше:

– Промила? Окан Промила, епископ Нилайский? Этот глупец, у которого солнце горит по божьему велению. Впрочем, как и мухи из грязи рождаются. И они всерьез говорят о Сфере Фергенса, – она хмыкнула.

Мир пожал плечами. Сам-то он в существование некоего нематериального небосвода, называемого Сферой Фергенса, не очень верил, но Церковь всегда однозначно выражалась в пользу её существования.

– Хорошо, – Александра явно прокручивала какую-то схему в голове. – Я схожу к нему завтра. Зачем нам лишние проблемы, верно?

– Я попробую завтра сам.

– Нет-нет, он явно попросит денег, я смогу сторговаться…

В конце концов, вероятно, чиновник выполнил бы своё обещание в обмен на звонкие монеты. Ничего не мешало подождать хотя бы день, стоило только прижать гордость. И всё-таки Мир чувствовал, что не эта дилемма сейчас терзает бабушку.

– Я пойду к себе. Почитаю, – сказал Мир.

– Да, конечно. Пойду роктой займусь.

– Я могу помочь.

– Нет, не стоит. Я сама разберусь. Хочешь, салат из них сделаем сегодня?

– Можно. Я нарву.

– А как же Вицлав? Он же приказал тебе сидеть дома.

Прозвучало обидно. Умела бабушка сказать так, чтобы зацепить. Один точный удар, и равновесие терялось, как в рассыпающемся карточном домике.

– Сходи, нарви.

Бабушка спустилась в подвальчик, а Мир направился к выходу. Лишний раз попадаться на глаза не стоило, но епископ въезжал в деревню с противоположной стороны, и вряд ли кто-нибудь пропустит столь знаменательный визит – когда еще такое случится? Так что жителям деревни будет не до Мира.

Он вышел на улицу. Действительно, вдалеке, ближе к центру деревни, собралась толпа. Люди обступили высокого во всех отношениях гостя полукругом и внимали его речам. Слов Мир не слышал, но по восхищению толпы ясно: говорит тот самый епископ Промила.

Александра знала этого церковника и, по всей видимости, знакомство не относилось к приятным. Мир догадывался, что это как-то связано с гонениями на ученых. Может, Окан Промила активно помогал изгонять неугодных. Возможно, даже лично поспособствовал отшельничеству Александры.

Мир направился на задний дворик, в огород. Их небольшой участок, для выращивания овощей на продажу располагался ближе к реке. Если посмотреть налево, в сторону деревни, то в паре десятков метров можно было увидеть крышу одноэтажного дома Сника. Ее обшарпанные скаты красовались над заросшим кустами участком, где когда-то располагался дом соседей Александры. Дом сгорел более пяти лет назад, но никто не заявлял права на участок. Если и были какие-то наследники, то они явно не желали селиться рядом с ведьмой.

Рокта представляла собой приземистое растение. Листьев его не ели, а вот бурый корнеплод, слегка горьковатый на вкус, если его смешать с маслом, вполне годился для салата с капустой.