Артур Раин - Город тысячи зеркал – 1. Селена

– Это мои родители, – прошептал Элемрос. – Они подарили эти зеркала музею.

Ткот присвистнул.

– Да, – кивнул Гриф, любуясь зеркалами. – Самый дорогой подарок, который был сделан нашему музею за все время его существования. И два наших самых уникальных экспоната.

– Будь эти зеркала все еще в твоей семье, – буркнул ткот, – все было бы гораздо проще.

Элемрос молчал. На него нахлынула такая буря эмоций, что стало тяжело дышать. Он знал, что его родители были археологами, но об этой их находке он никогда не слышал.

– Мне нужно поговорить с сестрой, – решительно сказал Элемрос. – Прямо сейчас.

– Да ладно, – заныл ткот. – Мы так близко от цели, ты с ума сошел.

– Я понимаю, – кивнул Гриф и ненадолго задумался. После чего отстегнул от пояса пластиковую карточку и протянул ее Элемросу. – Возьмите.

– А что это?

– Мастер-ключ, – сказал Гриф. – Можете прийти сегодня сюда после заката. Он откроет все двери, и сигнализация при этом не сработает.

– Я бы сказал “спасибо”, – нахмурился Элемрос, – но все-таки хотел бы сначала спросить “почему”?

– Почему? – Гриф снова улыбнулся, но уже слегка задумчиво. – Поощряю дух авантюризма, наверное… ну а кроме того, семья Стефано сделала для города больше, чем кто бы то ни было… а я люблю этот город.

Элемрос постучал карточкой по ногтю большого пальца, после чего спрятал ее в карман.

– Спасибо, – серьезно сказал он, глядя в глаза Грифу. – Думаю, откуда вы знаете, кто мы, стоит обсудить попозже.

Гриф слегка наклонил голову.

– Я останусь здесь, у меня сегодня дежурство, – сказал он, – полагаю, вам стоит выйти через тот же запасной выход. Дорогу помните?

– Найду, – сказал Элемрос, – еще раз спасибо.

Он повернулся и зашагал к лестнице на первый этаж, сопровождаемый восторженно бормочущим ткотом.

– Нам определенно суждено попасть в город тысячи зеркал. Смотри как все удачно складывается. Это закон реки, приятель. Если уж попал в нее, то приплывешь туда, куда она тебя принесет, главное, чтобы несла она тебя в нужном направлении.

Гриф стоял возле зеркал и молча смотрел на свое нечеткое отражение в золотой поверхности. Выставочный зал постепенно погружался в теплый послеобеденный коктейль, смешанный из фильтрованных лучей солнца, процеженных сквозь старые жалюзи и почти невидимых пыльных облачков.

После того, как тень от золотого зеркала осторожно коснулась носка его ботинка, Гриф вынул из кармана мобильник и набрал номер.

– Он придет сюда ночью, – тихим бесцветным голосом сказал он. – Можешь присоединиться к нам.

На этом можно было бы и закончить очередную главу нашей с вами истории, но я, пожалуй, повременю.

Я посредственный писатель, поэтому не имею ни малейшего представления о том, как назвать то, что слишком маленькое для очередной главы и не является ни эпилогом, ни прологом, так что назову это просто по-киношному.

В другое время, в другом месте

Местные жители называли ее Гибельной скалой. Подниматься на ее вершину было довольно легко, так как, по сути, никакая это была не скала, а просто берег моря, высоко поднимавшийся над водой. Гибельным местом этот каменистый берег делало то, что 360 дней в году сильнейший ветер дул здесь 24 часа в сутки, а по неизученному до сих пор феномену, низко висевшие тучи постоянно извергали молнии, время от времени ударявшие прямо в камни, лишенные всякой растительности. Местный коллекционер периодически продавал на интернет-аукционах фульгуриты – причудливые фигуры, всевозможных форм и размеров иногда даже похожие на застывшую молнию, получающиеся из смеси песка, воды и воздуха, сплавленных воедино ударом небесного огня. Собирал он их в те пять дней, когда ветер над Гибельной скалой стихал, а сквозь грозовые облака робко проглядывало тусклое холодное солнце.

Среди старожилов ходила легенда, что именно на эту скалу упал поверженный дьявол, после битвы с Богом. Именно этим объясняли суеверные персоны клетку из молний, в которую была заключена Гибельная скала, можно сказать, круглый год.

Считанные единицы отваживались подниматься сюда, кроме того отчаянного, ну или алчного коллекционера, даже в дни относительного затишья, а уж о том, чтобы приходить на этот проклятый берег в любые другие дни, не было и речи. Нужно было быть самоубийцей, хотя удивительное дело, но и сводить счеты с жизнью сюда никто не приходил. Вероятно, не было желающих делить могилу с дьяволом, пусть даже мифическую. В общем, если и существовало на земле место, достойное называться проклятым – это было оно.