Баир Жамбалов - Империя мечты

Всё, что происходило дальше, казалось неестественным, необыкновенным. Подойдя к принцессе Алинии, хан склонил голову слегка в таком почтенном поклоне, а затем повторил деталь в деталь все сложнейшие движения и выпады благородных аристократов, столь необходимых для такого важнейшего ритуала, как приглашение благородных аристократок на сам величавый танец аристократии. Но приглашал с такой галантностью непревзойдённой, что и помыслить невозможно было, вводя тем самым прекрасную, но очень образованную принцессу, старшую дочь короля, да и всех остальных, в настоящее изумление, граничащее со стопором. У принцессы Алинии так и расширились глаза непомерно. Вот тебе и ответный ход, красавица!

Не могли знать все эти представители высшей знати, самих сливок общества и вот эта принцесса, которой и предназначалось всё это великолепие благородных жестов и движений, что хан провёл времена своего детства не в праздности, далеко не в праздности. Отец, да и мать тоже, приставили к нему таких учителей, что пришли с далёкого, далёкого Востока. Они – мастера своего дела учили его не только азам какой-либо мудрости, к какому-либо философскому мышлению, но такому тонкому искусству, как искусству запоминать с первого раза и исполнять с первого раза самые, что, ни на есть, сложнейшие движения, как продолжение мысленной воли разума вплоть до самых мельчайших деталей.

Вздох удивления прокатился во всём пространстве огромного зала. И разом сошла на нет бледность с лица короля, и благодушие вернулось к королеве, и вновь вспыхнули огнём восхищения глаза принцессы Ламилии, душа которой искренне возрадовалась за сестру и за этого хана диких нанголов.

Партия, казалось, была проиграна безнадёжно, ибо бразды инициативы оказались прочно в сильных надёжных руках этого статного юноши, обладателя неведомой, но высокой благородной души. Линия выигрышных ходов только и благоволила ему.

Была бы скучной игра, если бы властвовал в ней заранее прокрученный сюжет, если бы всё укладывалось в ней аккуратно в канву стандарта? Может, душа неукротимая и не захотела такого поворота, воспротивилась?

Её движения были изящны и легки, как реющий воздушный поток. Но не это явилось основным достоинством вот этого поистине очарованного действия. То явилось всему окружающему истинным выражением красоты необыкновенной, зародившись и выйдя таки грациозно лебедем прекрасным от пучин взволнованной души, что такому и подивились все, включая того, кому и предназначалось вот это выражение. О, силы небесные!

Но была ли величавость лебедя? Скорее другое, совсем другое. То были те самые искорки кокетства, что озарились в глазах озорных и прекрасных таким блеском, может, лукавства или чего-то такого, что заставило мгновением встрепенуться благородную душу молодого хана. Вот она – ситуация истины!

А что же партия? Она, как переменчивый ветер, отворачивалась совсем в другую сторону. И неизвестно кто кого обойдёт на крутом вираже. Игра, она и есть игра! Но было ли ведомо им, что сердца их в единый миг устремились навстречу чуду, такому уж феномену природы?

Это был как полёт двух лебедей: само изящество утончённой грации было неизменным спутником, ведя по этой линии вдохновенно и радостно, будто по линии судьбы. Безмолвно, затаив дыхание, дабы не исторгнуть таким фонтаном лишь восторг, да и только, следила за всем этим действом, что было сродни какому-то сказочному видению, аристократия величественной Кранции. Когда ж такое было?!

Они были достойны друг друга станом своим, как пример идеального стандарта. Они были достойны друг друга светлым ликом своим, как само идеальное решение природного начала. На это стоило смотреть, как на шедевр самой изысканности, что так венчает вот этот величавый танец аристократии.

Все были очарованы этой неординарной парой, что и боялись потревожить голосом, каким-либо звуком само вот это очарование, разыгравшееся столь неожиданно, может даже и вопреки правилам. Но в этом огромном зале, посреди всей этой аристократии, оказался таки единственный субъект, который и вовсе не разделял вот этот всеобщий восторг. То был герцог Ронтанский, в чьей душе так и разыгрался чёрный смерч печальной зависти, чьё сердце так и задавила огромная слизкая жаба. Но кто ж уделит этому внимание?

Но вот прошёл первый налёт такой обворожительности действием, и потянулись за ними, встраиваясь в пары, вот эти самые сливки общества. Но сравнимо ли было это с самим полётом грациозности лебедей?