Александр Федоров - Великий маг Каладиус. Хроники Паэтты. Книга IV

Если же мерять его жизнь жизнями крепостных или тех из беднейших колонов, что почти не отличаются от крепостных, то этих жизней легко уместится и два десятка. Или вот жизнь этих легионеров, что коротают сейчас ночь у жарких костров… Их нелепо коротких жизней, оборванных вражеской стрелой или копьём на чужбине, непонятно во имя чего и для какой пользы самому убиенному, тоже поместится два, а то и два с половиной десятка. Многие из тех, кто не дожил ещё и до двадцати лет, завтра будут лежать ничком у размолотых стен Пиннора…

Несмотря на болезненную слабость, старик не смог сдержать кривой ухмылки. Он сам не понимал, какими неисповедимыми путями его мысли добрались до таких материй, которые ранее редко удостаивались его внимания. Всему виной треклятая болезнь, не иначе.

Старик неловко утёр щекочущие нос капли пота и с отвращением поглядел на влажную ладонь. Как это всё глупо – невольно подумалось ему. Быть одним из самых могущественных людей Паэтты, и умереть от той же болезни, что косит самых простых смертных! Алая лихорадка столь же непристрастна, как и сам Асс. Ей всё равно, кто перед ней. Будь ты король, легионер, или последний нищий из латионских трущоб. Будь ты сам великий маг Каладиус…

– Мессир, вы снова встали с постели без дозволения? – из задумчивости его вырвал противный, словно зубная боль, голос.

– А разве мне требуется ваше дозволение, мэтр Петан? – не скрывая неприязни, процедил Каладиус, вновь утирая проклятый пот.

– Иногда даже люди вроде вас должны подчиняться людям вроде меня, – не стушевался возникший из полутьмы ночи медикус. – Прошу вас, мессир, войдите внутрь и лягте ради Арионна! Завтра вам потребуются все силы, чтобы стереть в порошок этот мятежный Пиннор. Его величество очень рассчитывает на вас, и вы не можете его подвести.

– Что за лицемерие! – сварливо проворчал маг, но тем не менее позволил Петану ввести его внутрь и довести до шикарного, совсем не походного ложа. – Выходит, я должен вставать, если так нужно королю, но не могу встать, когда это надобно мне?

– Все мы – верные слуги его величества, мессир, – философски пожал плечами медикус. – Наши жизни в его руках, и он может распоряжаться ими по своему усмотрению.

– Если бы вы знали, мэтр, сколько раз лет этак сорок пять назад я видел, как наш король пачкает свои пелёнки!.. После такого мало у кого останется должный пиетет к его величеству, – неуклюжей, шаркающей походкой Каладиус добрался наконец до своего ложа.

– Я прекрасно понимаю вас, мессир, – медикус позволил себе улыбнуться лишь краешком рта, поскольку сказанное магом вполне тянуло на оскорбление величества. – Вы – легенда, и в этом нет сомнений ни у кого, и особенно у меня. Короли приходят и уходят, а великий маг Каладиус был есть и будет.

– За эти слова я, пожалуй, прощаю вас, мэтр, – со стоном Каладиус опустился на постель, ощущая, как неприятно дрожат его ноги. – Что же касается того, что я был, есть и буду, то, кажется, у этой проклятой лихорадки свои мысли на сей счёт… Похоже, она меня всё-таки доконает…

– Вот ещё! – фыркнул Петан, наливая из принесённого с собой серебряного сосуда в бокал свой омерзительный настой. – Стоило ли жить больше полутысячи лет, чтобы вот так вот нелепо умереть от какой-то болезни?

– Никто не умирает без причин, даже великие маги, – тяжко вздохнул Каладиус, закрывая глаза, поскольку веки стали казаться совсем неподъёмными. – Чем это не причина?..

– Не для вас, мессир. Вы непременно умрёте так, что сама ваша смерть станет легендарной. А кто, помилуйте, станет слагать легенды об этом? – медикус обвёл рукой, освободившейся от серебряного сосуда, окружающее их убранство шатра. – Нет, мессир, я поставлю вас на ноги, даже не сомневайтесь! Вот, выпейте ваше лекарство!

– Я бы хотел умереть прямо в эту секунду, лишь бы не осквернять своё нёбо той дрянью, которой вы пичкаете меня, а также не слышать ваших нелепых рассуждений, – без особого раздражения проворчал маг, но всё же тяжко приподнялся на локте и приоткрыл губы, позволяя Петану приложить к ним бокал с дурно пахнущей жижей.

Медикус лишь усмехнулся в ответ, наблюдая, как самый могущественный и влиятельный человек этого мира, брезгливо морщась, медленными глоточками втягивает приготовленный им настой.

***

Каладиуса внесли в размозжённые ворота Пиннора на носилках, сделанных из легионерских плащей и покрытых сверху дорогими покрывалами. Маг предпочёл бы вступить в покорённый город собственной ногой, но сил на это не было – утренний бой вкупе с неослабевающей лихорадкой пожрали все его силы.