Николай Самойлов - О любви и страсти

В восемнадцать лет, я после окончания сельской средней школы думал, как жить дальше. Время было удивительное. На нас обрушился поток информации, разоблачения культа личности Сталина, книги о Гулаге. После полёта Гагарина, все стали бредить космосом. Прошумела книга Даниила Гранина «Иду на Грозу» и одноимённый фильм. О физиках- романтиках, любви, верности и предательстве. Хрущёвская «оттепель» наполнила жизнь надеждами и мечтами. Волновали вопросы морали и науки, жертвы ради неё и результат, подвиг и истина. Мучили вечные, но до сих пор не разгаданные вопросы любви, верности, надежды и счастья.

Жизнь радовала нас, была полна надежд, энтузиазма, порывов, стремления вперед, вдаль, ввысь. Сегодняшней молодёжи трудно понять то время. Стадионы полные любителей поэзии, рекорды Юрия Власова и Валерия Брумеля. Первые в космосе, шахматах, первые в балете, голова кружилась от успехов. Большая часть, сегодняшних россиян никогда не поверит, что такое было возможно, в страшном СССР. Под песни Высоцкого и Окуджавы мы жили взахлёб, ничего не боялись, верили, что можем всё, что наше счастье в наших руках. Мы не сомневались, что сможем сказку сделать былью, построить коммунизм в восьмидесятом. Он казался таким далёким. «Надежды маленький оркестрик под управление любви» царил в умах и сердцах. Шли споры между физиками и лириками. Кто нужнее, кому достаётся больше великих дел, славы и наград. После полёта Гагарина физики перевесили. Я весь одиннадцатый класс решал, куда пойти учиться. Хотелось и в поэты, и в физики. Когда узнал, что в Воронежском университете начался набор на новый факультет «Прикладная математика и механика», выбрал его. Программирование и вычислительные машины мне показались более перспективными, чем поэзия. Без математики невозможен прогресс и в науке, и на производстве. Программистом без работы не останусь, а стихи можно писать и по ночам. Школу закончил с серебряной медалью, поэтому в себе был уверен, не сомневался, что поступлю. В конце июля поехал в Воронеж. Поезд прибыл ранним утром. Город просыпался, умывался. Поливальные машины чистили улицы щётками и поливали струями холодной воды. Трамваи ещё не ходили. Чтобы не тащиться по городу с чемоданом, я уговорил водителя поливальной машины подвезти меня до дядиного дома. Подвёз за один рубль. Дядя развёлся с женой, жил один, поэтому не возражал, даже был доволен тем, что я поживу у него. Для поступления нужно было сдать четыре экзамена: письменный экзамен по математике, устный экзамен по математике, устный экзамен по физике и сочинение. Первым был письменный экзамен по математике. Накануне, я решил лечь спать пораньше. Встать нужно было в шесть, чтобы в семь выйти из дома и прийти на экзамен вовремя. Дом был на двух хозяев, между двумя половинами была дверь, задрапированная ковром. Моя кровать стояла у этой двери, поэтому я слышал всё, что делалось у соседей. Днём мне это не мешало, а ночью они спали, поэтому никаких проблем не было. Но рвётся там, где тонко. Соседи муж и жена уехали отдыхать на море. Дочь высокая блондинка лет 23, время терять не стала и пригласила в гости свою подругу – красивую, невысокую брюнетку с тонкой талией, широкими бёдрами и умопомрачительной грудью, рвущейся из кофточки на свободу. Выглядела она, даже для меня (я тогда девушками не интересовался), очень соблазнительной. Взрослых мужчин, видимо, сводила с ума. Подружек сопровождали молодые мужчины, лет тридцати. Я сидел на скамейке во дворе дома, когда они весело смеясь, прошли мимо. В сумках позвякивали бутылки с напитками. Будет пир – горой, подумал я, -надеюсь не до полуночи-.

Получилось ещё хуже. Мужчины и подруга остались ночевать. Я уже почти заснул, когда услышал голос хозяйки: Ложитесь здесь, мы ляжем в другой комнате. Сначала я подумал, что она говорит это мужчинам, но скоро убедился, что думал о ней слишком хорошо. Скоро я услышал нежное воркованье и звуки поцелуев. Подруга и её мужчина не тратили время зря. Для меня начался кошмар, пытка стонами, задыхающихся от испытываемого наслаждения, мужчины и женщины. Началась самая длинная летняя ночь в моей жизни. Парень был опытен, горяч, ласков и неутомим. Девушка его очень возбуждала, поэтому он ласкал её, она всхлипывала и стонала от удовольствия. Сон пропал. Я затыкал уши подушкой, ладонями – ничего не помогало. Это была катастрофа! Уроки литературы убедили меня, что такое возможно только по любви. Счастливой или несчастливой не важно. Но никаких объяснений в любви не было. За стеной двое, как животные в период спаривания, занимались сексом, похотливо наслаждаясь прикосновениями, поцелуями, переливами голоса и нежными словами, всхлипами, охами и ахами. Вожделение заменило любовь, но мир не рухнул. Я был потрясён, чувствовал себя преданным, обманутым женщинами и обожествлявшими их классиками. Как простить и пережить такое! Я чувствовал себя дон Кихотом, сражающимся с ветряными мельницами. Прекрасные, неприступные дамы превратились в неопрятных, похотливых служанок, замки в грязные трактиры. Пелена спала с моих глаз, жизнь оказалась совсем не такой, какой описывалась в любимых мною книгах. Сказка кончилась до свадьбы, волшебство растаяло, наступили грубые будни. Вместо того, чтобы отдыхать перед экзаменом, я всю ночь слушал, как опытный, искусный совратитель, растлевал молодую женщину. Брюнетка была ему под стать, без комплексов и охотно училась премудростям любовной науки. Лесть сладким мёдом лилась из его уст: -Ты умопомрачительна, ах, какая ты сладкая, восхитительная, а в другом положении ещё приятнее-. Усиливавшиеся стоны наслаждения подтверждали эти слова. Я готов был вышибить дверь и убить обоих, но приходилось терпеть. Потом он попросил приласкать его губками и язычком. Брюнетка немного поломалась, разыгрывая стеснительность, но через минуту уговоров согласилась. Теперь постанывал её соблазнитель. Сначала я не понял, что происходит, потом дошло. Девушка училась, или делала вид, что учится делать минет. Повзрослев я понял, что жёны, изображая из себя скромниц, отказываются делать его мужьям, но с удовольствием делают любовникам. Не все девушки в 90е годы пошли в проститутки по нужде, было достаточно и, занимавшихся этим ремеслом по темпераменту. Таких и сейчас хватает. С этой ночи я брезгую поцелуями. Не целую женщин в губы, как подумаю про минет, начинает тошнить. Женская верность – химера. Даже евнухи и гаремы удержать их от измен не могут. Всё это я знаю теперь. Тогда это был кошмар, я готов был убежать из дома, но боялся разбудить дядю. Лежал, скрипел зубами и сжимал кулаки от бешенства. К утру голова гудела, сердце билось, как набат, я встал разбитым, больным. Умылся, попил чаю и пошёл в университет.