Дмитрий Охотин - Бремя созидателя

Остановился я тяжело дыша, кажется в километре от берега. Упал в мягкий ковер мхов, брусники и карликовых берез. Резко обернулся назад, выставляя руки, но позади никого не было. Видимо водное чудище недалеко уходит от ручья. С чем это связано – непонятно, да и не хотелось изучать.

Я лежал тяжело дыша, наслаждаясь каждым вдохом. Те кто был на волосок от гибели, знают как это – дорожить глотком воздуха, секундой прожитой жизни. Только лишь в покое мы теряем ценность жизни.

Где-то совсем рядом завыл волк. Видимо один остался от стаи. Сейчас я был для него легкой добычей, содрогаясь от судорог тяжелой цены мобилизации всех ресурсов организма. Но полярный охотник горевал лишь о своей стае, наверняка полностью оказавшейся в утробе твари.

Надо было что-то делать дальше. Где находятся стороны света я так и не узнал, да и не факт, что я нахожусь на Земле. Здесь теплые края могут быть, допустим, на востоке, а холодные на западе и наоборот. Да и вообще, может эта планета одна сплошная тундра или то место, где он находится является самым жарким, эдаким тропическим раем по сравнению с остальными. В общем, голова шла кругом от предположений, но физические законы, как он заметил, действуют те же, что и на родной планете. Соответственно, нужно искать возвышенность, чтоб выбрать нужное направление для дальнейшего пути.

Вокруг даже не намека на горы или даже холмы. Но как я помнил с урока географии, как правило ручьи и реки текут с возвышенностей и гор.

В итоге, после недолгого внутреннего диспута, я решил идти против направления течения ручья. Естественно, близко не приближаясь к нему.

Холод, голод и жажда теперь все настойчивее стучали в мозг. Надо было озаботится этим. Делая перерывы в пути, я ел редкие ягоды брусники, черники и голубики. Еще реже попадалась морошка. Видимо все-таки стояла осень, значит совсем скоро жди снег и лютый холод. Я еще больше заскучал о своей теплой и беззаботной жизни в маленькой хрущевке!

Часов восемь я брел на расстоянии полукилометра от ручья, ориентируясь по его бодрому журчанию. Я все больше мерз, и все больше хотел есть. Из возможных объектов охоты были пронырливые лемминги, но пока до употребления грызунов я морально не дошел. Летали какие-то птицы, пробегали полинявшие песцы, в общем блеклая тундровая живность, которую при моем уровне истощения и технической оснащенности поймать просто нереально. Сюжет написанной мной книги вообще не совпадал с тем, что я испытывал на своей шкуре. Там на главного героя как из рога изобилия сыпались плюшки и изливалась благодать. Он с помощью, теперь уже кажущихся наивными, действий стал супергероем, завоевал любовь и уважение всех. Детский лепет!

В голове от таких размышлений родилась мысль: только пережив все тяжкие своего повествования, поймешь что ничего так просто не дается, ни в настоящей жизни ни в фантазиях. Все имеет свою цену. Личным опытом отсекается легкомысленная беллетристика от качественных произведений. И, скрепя зубы, переживая бешенную лихорадку и всепоглощающий голод, я шел дальше.

Почти падая я добрался до груды огромных камней. Они были круглые и странные. Я привалился спиной к одному из них. Сил на анализ структурных особенностей геологических пород не было. Сидя и тяжело дыша, я постепенно ощутил тепло от камней. Мозг вяло соображая вдруг услышал легкое шевеление. Обернувшись и внимательно рассмотрев камни я, вдруг замер, переваривая полученную информацию. Это были яйца, огромные яйца. С рост человека. Того, кто мог отложить эти яйца, мне даже не хотелось представлять. Срочно, очень срочно нужно было ретироваться от туда.

Но голод все же перетянул меня на свою сторону. Передо мной лежало яйцо. Да большое, но это все же вполне диетический продукт. Я нашел не шевелящееся, наверно свежее яйцо и со всей дури ударил ногой по нему. Скорлупа была толстенной, так что я скорчился от боли. Обозрев небо и не увидев опасности, я взял большой булыжник и с размаху кинул в яйцо. Оно лопнуло и из него полилась прозрачная, тягучая жижа. Мне вспомнилось блюдо "балтушка", сделанное из сырых яиц и хлеба, перемешанных друг с другом. И жадно стал есть эту жижу, нисколько не расстраиваясь отсутствию хлеба. Съедаемое, а скорее выпиваемое действительно было восхитительно на вкус. По ощущению желудка это было лучше любых произведений пятизвездочных поваров. Эх, была бы тара! Заполнить бы этим белковым раствором пару полторашек.

Всегда знал об удивительной силе материнского инстинкта, и тут он тоже сработал как часы – гигантская тень, показалась вдали. Нисколько не сомневаясь, что вижу отца или мать семейства, я яростно соображал куда скрыться. В голове родилась безумная мысль. Я резко бросился бежать. Мчался со всех ног, но тень гигантской летающей не то птицы, не то птеродактиля настигала гораздо быстрее. Её ужасный рев пронзал округу.