Нина Гравицкая - Принцесса Больничного двора 2

Больше всего в этом деле преуспели отец и сын, которые были так похожи друг на друга, что их называли одним именем – Мадо. У них оказался настоящий талант, они интуитивно чувствовали, из каких именно трав следует готовить настойку и мазь для лечения определённых болезней, и на лету схватывали всё, чему старался обучить их Павел.

А когда понадобилось прооперировать ребёнка, у которого началось сильное нагноение на ноге, Мадо, и отец и сын, не отходили от больного ни на шаг, пристально следя за ходом операции, которую проводил доктор, а потом внимательно рассматривали каждый инструмент, задавая Павлу точные и конкретные вопросы по поводу их назначения и применения.

Постепенно в маленьком народце определились, в зависимости от склонностей и способностей, профессиональные группы. Одни занимались охотой и рыбной ловлей, другие земледелием и скотоводством, у третьих ладились строительные и другие хозяйственные работы, а некоторым было по душе помогать Мадо собирать целебные травы и коренья, чтобы потом готовить из них различные снадобья и мази.

Павел ввёл за правило каждый новый день и каждое новое дело начинать с молитвы. В молитве маленькие люди просили Божьего благословения для свершения добрых дел и прощения за дурные мысли и поступки.

– Бог всё видит и всё знает. Если вы сделали что-то нехорошее, но раскаиваетесь, и не будете больше повторять этих плохих поступков, вас простят, потому что Бог милостив, – не уставал повторять он, стремясь укротить свирепый нрав маленького народца.

Маня, преследуя ту же цель, вечером, после трудового дня, стала собирать у костра женщин и детей. Она учила их несложным танцевальным движениям, чувству ритма, простым песенкам. Поначалу они стеснялись, прятались друг за друга, хихикали. Как всегда, на помощь пришли Чак и Зоо. Они первыми, взявшись за руки, пустились в пляс, смешно виляя бёдрами, и корча смешные рожицы. Их веселье заразило всех остальных и сняло напряжение. Постепенно, привлечённые общим весельем, к ним стали присоединяться и мужчины. Поначалу они только смотрели, хмуро глядя на танцующих. Ведь танцы в их племени раньше носили чисто ритуальный характер: перед охотой, во время похорон, или… когда

поедали убитого пленника. Оказалось, что расслабиться, улыбнуться для них было тяжелее, чем биться с противником, а смеяться они вообще не умели. Но когда с помощью Павла удалось смастерить барабан и подобие духовых инструментов, мужчины тоже не выдержали. Вначале каждый танцевал сам по себе, как бог на душу положит. А потом Маня научила танцевать их парами – и мазурку, и польку, и вальс. Что тут началось! Каждый старался выделиться, появилось желание танцевать не просто в чувстве ритма (который вообще сильно развит у первобытных народов), а красиво! Лица разглаживались, глаза блестели, даже отношение к женщинам в племени переменилось. Вежливость по отношению к партнёрше, которую следовало проявлять во время танца, распространилась и на взаимоотношения в быту. Постепенно выражение постоянной угнетённости на лице, угрюмости, всё чаще заменялось улыбкой, а нрав у бывших людоедов становился всё более и более доброжелательным. Большую роль здесь сыграл, конечно, и тот факт, что страх голода с ведением домашнего хозяйства, а затем и земледелия, исчез, а на его месте появилась уверенность в завтрашнем дне. Сыграло роль и появившееся чувство безопасности.

Дело в том, что одной из самых больших проблем в жизни маленького народца была их беззащитность перед нападением крупных хищников, которые, привлечённые запахом пищи, часто нападали на их жилища. Противопоставить хищникам они могли только свою хитрость ловкость и бесстрашие, ведь у них практически не было никакого оружия!

Чтобы обезопасить жилища своих подопечных, Павел предложил под полом их хижины делать узкий лаз, ведущий в небольшое убежище, расположенное довольно глубоко под землёй, куда не могло пробраться ни одно крупное животное, и где можно было бы спрятаться в случае крайней опасности.

Но и этого было недостаточно, чтобы защитить женщин, стариков и детей перед лицом такой серьёзной угрозы. Необходимо было научить их делать оружие.

Дело осложнялось тем, что у доктора, мягко говоря, опыта в этом вопросе было мало, а если уж быть совсем точным, то никакого. Разница между ним и туземцами была только в том, что он знал о существовании топора, лука и стрел, а они нет. Неумело нажимая концом упругой костяной палочки, Павел состругивал одну за другой длинные и узкие чешуйки камня, пытаясь показать, как из него можно изготовить лезвие для топора, либо примитивные ножи для разделывания туш животных, или треугольные наконечники из кремневых пластин для стрел.