Брайан Наслунд - Кровь изгнанника

Если бы барон заплатил гильдии алхимиков, то они прислали бы кого-нибудь взамен Моргана, но Нимбу платить не собирался. За пять лет работы Морган так и не обнаружил действенного средства против красных улиток. Вдобавок барон подозрительно относился к целителю, поскольку больше верил в глиняных истуканов, а не в пузырьки со странными зельями. Морган так и не успел разузнать, почему Нимбу его нанял.

Так что, скорее всего, барон отменит договор с алхимиками, выгодно продаст содержимое аптекарской лавки и выгонит Джолана из своих владений. Противиться этому бесполезно.

Несмотря на все свои знания и опыт, Джолан был совершенно беспомощен. А в довершение всех бед он потерял ларчик с божьим мхом.

Невеселые размышления Джолана прервал всадник на боевом скакуне, преградивший им дорогу. Воин был облачен в легкий серебряный доспех и пурпурную накидку альмирских стражей. Стражи были частью гвардии Мальграва и не подчинялись никому из военачальников, кроме самого короля. Эти отчаянные смельчаки служили разведчиками, посыльными и конными лучниками, но их главной задачей было следить за альмирскими драконьерами и безжалостно расправляться с теми, кто отлынивал от своих обязанностей.

– Это Бершад Безупречный? – осведомился страж.

– Фиг его знает, – ответил Роуэн. – А ты что за хрен?

– Зим, – невозмутимо заявил страж, будто этого было достаточно, и небрежно потянулся к рукояти меча. – Отвечай.

– Бершад это, Бершад, – сказал Роуэн, выпустив уздечку осла, и шагнул вперед.

– Он умер?

– Нет, задремал. Умаялся драконьерствовать, – хмуро пояснил Роуэн.

Прищурившись, Зим поглядел на Бершада:

– Не очень-то похож на прославленного героя.

– Много ты понимаешь! – Роуэн сплюнул и, угрюмо уставившись на стража, тоже сдвинул руку к мечу – старому, обшарпанному, с ягуаром на рукояти с кожаной оплеткой, заскорузлой от грязи и пота.

Зим смерил оруженосца взглядом, что-то решил для себя и расслабился.

– Я этого мерзавца вот уж две недели ищу. – Страж швырнул к ногам Роуэна небольшой свиток. – Когда Бершад Безупречный проспится, пусть прочитает.

– А что там? – недоуменно осведомился Роуэн.

– Я – гонец, а не глашатай.

– Ты – чирей на ослином заду.

– Попридержи язык, мразь, пока не отрезали. Вместе с головой.

– Ладно, чего там зря болтать. Вали отсюда, куда шел. Вот встретимся в глуши, там и разберемся.

Зим что-то прошипел, пришпорил коня и ускакал. Джолан долго смотрел ему вслед, а потом повернулся к Роуэну, который уже читал свиток.

– Что там? – спросил Джолан.

– Вот, возьми и посмотри. Не каждому выпадает честь получить письмо от самого короля.

Джолан взял свиток.

Изгнанник!

Ты должен немедленно явиться в столицу. В каком бы дерьмовом сарае ты ни заночевал, просыпайся. За каким бы драконом ни гонялся, прекращай немедленно. Твоя ссылка отменяется. На время. Возвращайся в Незатопимую Гавань.

Чуть ниже подписи красовалась королевская печать с изображением орла, распростершего крылья на вершине величественной сосны.

– А что понадобилось королю? – спросил Джолан.

– Что бы там ни было, хуже не будет, – пробормотал Роуэн, снова взялся за носилки и зашагал к деревне.

Альмира, к северу от Марлинова Мыса

Под покровом ночи и тумана Гаррет спрыгнул за борт китобойного судна в лиге от альмирского берега и поплыл, подгоняемый приливом. До суши он добрался на рассвете, зачерпнул мокрыми ладонями альмирский песок и ушел подальше от воды. Во рту першило от соли.

К поясу Гаррет прикрепил непромокаемую котомку из козьей шкуры, в которой надежно хранилось все необходимое: простой, но добротно сработанный охотничий нож, пара сапог, компас, кожаная накидка, шесть ярдов пеньковой веревки, курительная трубка, пустая фляжка, восковая гримировочная замазка, клей и два кремня. Шагах в ста от берега Гаррет достал вещи из котомки и разложил на жесткой прибрежной траве, проверяя, не потерялось ли чего.

Вдали виднелись очертания деревни: сторожевые башни, чтобы не пропустить приближения драконов с моря, и некое подобие ограды из пла́вника. Наверное, это и был Марлинов Мыс. Судя по всему, Гаррет попал именно туда, куда и требовалось, а главное – вовремя. Вообще-то, занятия Гаррета отличались непредсказуемостью. Сложности возникали всегда.