Сергей Тихорадов - Блок верности

Семенов пощелкал по экранчику, настроил свою железяку, помычал немного сам себе, как старый профессор. Над центром стола воспарила и закрутилась голографическая физиономия очередного осла, возомнившего себя гуру. Когда они над столом у меня крутятся, я веселюсь. Это словно спиритический сеанс, когда вызывают духа к столу, как официанта, и тому не отвертеться от того, чтобы над столом повертеться. Я специально велел Семенову выбрать такой формат подачи, чтобы как в «Звездных войнах». Если нам спустят Оттуда лазерные мечи, то есть мы здесь их «изобретем», я готов и к мечу. Буду таскать на боку… или нет, первые модели, они тяжелые будут, придется таскать за спиной, как самурай.

– Никого серьезного, Сергей Савельевич, – виновато сказал Семенов.

Он все еще думает, что я, как и он, мечтаю о ком-то «серьезном». Да мне наоборот, Семенов, хочется, чтобы не было никаких разрушителей мира, особенно в такую жару. А Семенову, молодому математику, очень хочется «посерьезнее».

– А это тогда кто? – ткнул я пальцем в крутящуюся над столом башку, – что за крендель? Новое гуру, да?

В нашем отделе слово «гуру» имеет средний род, как знак особого неуважения. Это вроде как у моряков в слове «компас» ударение на «а», только у моряков это уважительно, а у нас иронично.

По регламенту полагается, что мне докладывают обо всех группах, но их каждый день возникает так много, что текучку приходится разгребать заместителям, а меня Семенов изволит потчевать интересненьким, таким, чтобы приятно было взять на зубок. И уж раз эта полупрозрачная голова завертелась сейчас передо мной, что-то в ней Семенов нащупал.

– Кренделя зовут Линдер, – сказал Семенов, – это такая у него фамилия. Он искренне считает себя…

– Э, – сказал я, – Юра, послушай, откуда ты знаешь степень его искренности относительно себя самого? Ты у нас что, душевед? Ты у нас аналитик, а душевед у нас я. А это новое гуру… Тоже мне – Линдер. В честь комика Макса Линдера, что ли?

Аналитик Семенов умолк, то ли задумался, то ли решил зависнуть. Вроде задумался, это хорошо. Тогда не буду вмешиваться, помолчу тоже, погадаю.

Скорее всего, будет новый «связной». Что ж, очередной «связной» пришелся бы кстати. Эти ребята уверяют, что вошли в контакт с создателями реальности, с этими мифическими существами, что сидят где-то в шлемах и грезят, что мы – это они. Ну, тут возможны самые разные варианты. Один «связной» доложил как-то раз человечеству, что Создатель был всего один, да и тот помер, откинул копыта, не снимая шлема, так что мир наш теперь развивается спонтанно, никто нами не играет, и на связь выходить больше не с кем.

Теперь этот бывший «связной», Слава Рожков, работает у меня в управлении, специализируется на «связных».

А Семенова я специально одернул, чтобы не растекался мыслью по внутренней поверхности своей черепной коробки, и сконцентрировался.

– Голова эта крутится перед вами потому, – сказал Семенов, – что в ней нашла себе пристанище мысль о том, что обладатель головы – это оператор «оттуда».

– О, как! – усмехнулся я, – он что, не собирается сжечь наш сервер? Семенов, мельчаешь.

Семенов вздохнул: да, мельчаю. Но вышло у него не слишком артистично, потому что театр – это не его. Я даже на курсы коммуникативных навыков Семенова не отправлял, ему и это для работы не надо. Его работа – выковыривать из открытых СМИ, и из докладов оперативников то, что будет интересно отделу и лично мне. Выковыривать и систематизировать, скажем так. Но вот как раз это он делать умел хорошо, поэтому я сказал:

– Таких много было, сам знаешь.

Семенов кивнул: знаю, конечно.

– Но чем-то же он тебе приглянулся, Юра? – сказал я, – иначе бы ты его пустую голову не вертел сейчас передо мной.

– Он обещал предъявить артефакт, – выпалил Семенов, и покраснел.

Ну вот, начинаются игры в магию, подумал я. Волшебные палочки, ковры-самолеты, шапки-невидимки, сколько такой лабуды проходит нынче через отдел! Разумеется, ничто из этого не работает. Но возмутило меня не доставшее всех артефактство, отнюдь. Меня возмутило другое. Багровый Семенов голову в плечи втянул, понимая, что сейчас будет. Правильно понимает Семенов, молодец. Сейчас его собственная голова начнет здесь крутиться на… а вот, хотя бы, на той толстой стальной трубе от парапета, которую я сейчас вырву, ничуть не заботясь о казенном имуществе. А еще двадцать минут назад я любил эту трубу, слова ей говорил ласковые, сравнивал с милым удавом.